— Взаимно, Ваше Императорское Величество, — приседаю в глубоком реверансе, сохраняя спокойствие, несмотря на желание улыбнуться.
Благо, меня заранее предупредили о странностях королевского семейства. Маг, рассказывая о монархе, сделал акцент, что император идёт первым номером в списке неадекватных личностей. У него есть одна нетипичная для правящего лица черта: ненависть к условностям. Поэтому периодически правитель создаёт незримый магический купол, внутри которого ведёт себя, как ему вздумается, тогда как для людей, остающихся за пределами барьера, продолжает выглядеть выдержанным, серьёзным, исполненным истинного величия.
Ко мне подходит аристократка, выказавшая неудовольствие поведением монарха. Лицо женщины испещрено сеточкой неглубоких морщинок, позволяющих дать ей не более сорока пяти лет.
— Итак, деточка, дай на тебя взглянуть.
За учтивой просьбой кроется непринятие отказа. Тонкие пальцы, унизанные перстнями, ложатся на мои плечи, обдавая жаром. У женщины внимательный взгляд и тёплая улыбка.
— Замечательная жрица. Почти полностью состоявшаяся, — одобрение в её голосе выбивает из колеи. Моё недоумение замечено, и женщина отступает на шаг, говоря: — Куда подевались мои манеры! Лер, будь добр, представь нас.
Маг не медлит.
— Лавин Грёжес, также известная как Седьмая Настоятельница Храма Амунаи. Алзея Вольх, жрица зова.
Я делаю реверанс. Внутри меня недоумение. Седьмая? Оставившая обитель свыше ста лет назад? И она жива?
— Конечно, жива, — Лавин Грёжес явно читает мысли. Способность, доступная некоторым абонессам прошлого.
Неловко.
— Извините…
— Ничего, дитя, — произносит она доброжелательно. — В обители не принято вспоминать ушедших. И правильно. Новое не должно цепляться за отжившее. Необходимо двигаться вперёд. По новым тропам к неожиданным открытиям. Но не будем о былом. Если тебе понадобится совет — приходи в любое время…
В моё сознание передаётся карта дворца. Теперь я знаю это место, как свои пять пальцев, а ведь недавно волновалась, что не смогу самостоятельно найти нашу с Магом комнату.
— Благодарю, госпожа Грёжес, — снова выполняю лёгкий реверанс, немного обескураженная проявленным с её стороны вниманием и желанием оказать поддержку, если потребуется.
— Француа правильно заметил — ты почти член семьи. Никакой «госпожи»! Просто Лавин!