К концу людского потока чувствовала себя пустой и обессиленной. Горничная вновь подхватила под руку и отвела в дом. Я сразу ушла на «женскую половину» и опустилась на лежанку. Зарылась лицом в куртку мужа, и завыла в полный голос.
Воспоминания, жалость к себе и к мужу, рухнувшие надежды вихрем проносились в голове. Столько земель мы прошли, столько раз попадали в передряги. Каждый раз возвращались. Мы бывали в местах страшнее гор и всё равно побеждали. Здесь не смогли…
Я вытирала слёзы, кусала мех. Боль, копившаяся весь спуск, вырвалась на свободу. Меня трясло. Рыдания то затихали, то накатывали с новой силой.
В одно из затиший горничная осторожно тронула меня за плечо. Я повернулась к ней. Дарина смутилась и пролепетала:
- Простите, госпожа. Вам письмо. Тут метка срочно.
Девушка протянула сложенный лист с большой печатью золотого цвета. Действительно, срочно. Обычно используют красный сургуч.
Я стянула с головы белую вуаль, одолженную хозяйкой. Мы не брали в горы траурные наряды. Разве кто-то возьмёт в здравом уме?
Села и почувствовала лёгкое головокружение. Дарина вложила в мою руку письмо и тактично закрыла занавеску.
Я вытерла слёзы курткой. Эмблема Географического Общества перестала двоиться. Что заставило их так быстро отреагировать? Хотят заметку для газетного некролога?
В горле пересохло. Я взяла со столика кружку с водой. Отпила. Вздрогнула, то ли похолодало, то ли замёрзла. Накинула на плечи куртку Оритара и сломала печать Географического Общества. Поднесла лист к свече, оставленной горничной. Взгляд зацепился за главные строчки, и я зарычала. У них там совсем совести нет?
Со сжатым в руке письмом вышла к остальным. После полумрака закутка, свет магических чаш над столом показался ярким. Я заморгала. Привыкнув, заметила три пары глаз. Команда наблюдала за мной. Дарина сидела в пол-оборота на левой скамье, её рука лежала на альбоме и карандаше. Илегор, картограф, вертел в руках очки, их стёкла поблёскивали. Реглир, пожилой камердинер мужа, скрылся в тени за чашами, в глазах мужчины отражался их свет. Я разглядела в руках слуги платок.
Сердце сжалось. С этими людьми мы многое пережили и давно стали семьёй.
- Кхм, - с намёком кашлянул Илегор.
Они хотели знать содержание письма. Наверняка его принял картограф. Дарина побаивалась магической почты, а Реглир уступал тем, кто выше рангом.