Читая и перечитывая послание, Мила не могла поверить, что воспринимает эту информацию всерьёз. Порой ей мнилось, что приятельница сошла с ума, а в иной миг думала, что проблемы с разумом у неё самой. И однажды поняла: чтобы избавиться от сомнений, она должна не только разыскать подругу, но и побывать в незнакомой ей магической реальности.
Сообщив Галине о своём решении, Людмила сложила в большую сумку самое необходимое и приготовилась ждать.
Прыгнувшие в провал маги летели в пустоте, опускаясь всё ниже и ниже. Яма казалась бездонной, и некоторые вскоре усомнились, что они на верном пути.
– Арвит, – окликнул того Рунистальф, – это та дорога? Я не вижу ничего, похожего на преисподнюю.
Ответил Холт.
– Я не зря настаивал, чтобы Регард поселился в этом доме. Под ним находятся врата. И если бы хозяин и призываемые им в критические моменты высшие не останавливали силы тьмы у выхода, те прорвались бы в наш мир намного раньше.
– Но почему… – начал Зихард, и замолчал, заметив алые отблески на земляных стенах.
– Мы на месте, – объявил Арвит.
Волшебники осмотрелись. Они стояли на тропе, пролегающей через большое поле, залитое багровым светом.
Справа тянулся металлический забор, привалившись к которому, в разных позах замерли человеческие скелеты. Остановившись, Леден склонился над крупным остовом и осторожно взял в руки серебряное украшение, висевшее у того между рёбрами.
– Это Тагон…
Голос жреца дрогнул, но справившись с волнением, Холт продолжил:
– Здесь полегли наши. Но когда, почему, как они сюда попали?
Он беспомощно развёл руками.
– Не знаю. Похоже, память моя так и не восстановилась полностью.
Верховный маг качнул головой.
– Я тоже не в курсе событий. Вот потому-то и выступаю против самодеятельности некоторых слишком независимых собратьев. Видите, чем это может кончиться?
Произнося эти слова, Арвит пристально смотрел на шокированных соратников. Слово взял Регард.
– О мёртвых плохо не говорят, но Тагон поступил глупо: второму уровню тут делать нечего. Наверняка и остальные не относились к высшим. Вот и поплатились.
Молча кивнув, Холт снял с шеи скелета массивный крест и положил в карман.
– Отдам его жене, – пояснил он, отвечая на вопросительные взгляды людей.
– Тагон был христианином? – удивился Зихард. – Не знал.
Рунистальф пожал плечами.