«По возможности», – свербело в голове.
Люди часто не находят эту возможность, и он сам ломает голову: он сам не может взять новорожденного – это значит поставить крест на своей карьере врача. Выходить одну жизнь и наверняка отказаться от практики, пускай и на некоторое время, нужное ему и ребенку, чтобы тот хоть немного встал на ноги. И это будет нездоровая семья! А женщин он в свою жизнь впускать не собирается. Значит, и не может он взять на себя заботу о чужой жизни, только и остается, что работать каждый день и, как говорят, по возможности, участвовать в судьбе вот таких, как этот мальчишка, отказников.
Возможности родить, возможности оставить, возможности принять в семью люди часто не находят, потому что ищут люди в этой жизни благополучие, спокойствие, удовольствия ищут, мужа, жену, и редко семейное счастье, такое, чтоб и дети и уют… А еще чертово самопожертвование! Для него карьера врача – это всё, к чему он стремился в жизни, и не встреть он однажды Веру Валентиновну, не принял бы он участие в судьбе вот таких детей. Не принял бы! Это она его сподвигла, будем честны!
Внезапно он простонал от собственных мыслей, притормозил у окна и уставился на город. Идущие за ним врачи стали рядом. Савинов неприязненно покосился на них, но промолчал. Он – исполняющий обязанности, и люди, персонал отделения, если он зашел, должны следовать за ним. Так положено. У него могут возникнуть вопросы…
– Виктор Алексеевич, что стряслось? На вас лица нет! – запричитала акушерка, встревожено оглядывая исполняющего обязанности.
Савинов недобро взглянул на нее и произнес:
– У меня отказник. Очередной… Мне дела нет до собственного лица. Мне найти ему семью надо… такого мало кто возьмет…
Обратившаяся к нему врач замялась, пряча взгляд.
– Выживет ли?
– Должен выжить! – произнес Савинов и пошел дальше.
***
На первом этаже роддома целое крыло было отдано под административную часть. Проходя мимо регистратуры и заметив очередь, Савинов нахмурился. Внутри застекленного помещения явно не хватало людей. Кто-то там точно был, но толпа в ожидании прозрачно намекала на то, что этого кого-то недостаточно для оперативного решения всех вопросов страждущих справки. Савинов вспомнил о Мишиной. Его не на шутку раздражали неумелые, глупые, наивные и никчемные женщины. Он, как и многие мужчины-врачи, с трудом переносил присутствие в их среде врачей-женщин, особенно, тех, кто метил выше его, мужчины, ожидаемой высоты. Все потому, что он не любил женщин в принципе, и всех – и отличных матерей, и никудышных. Савинов любил детей. Он хотел детей, и этот жизненный бред, который он время от времени, ночью и днем проворачивал в своей голове, желание иметь детей и не иметь жены, он тщательно скрывал от всех. И за детей, чужих ему, рожденных и еще не рожденных, он боролся до конца.