- Так не время, матушка-барыня! – робко возразил кучер. – Закрыто.
- Стучи. Мне откроют! Скажешь: «Сестра к брату приехала!»
Кучер, кряхтя и вздыхая, слез с козел, заколотил в дверь кнутовищем. Княгиня ждала.
Минут пять никто не открывал. Потом из-за двери послышался злой сонный голос. Кучеру пришлось два раза повторить условную фразу и прибавить имя «сестры». После чего дверь отворилась. На пороге стоял, кутаясь в шинель, высокий старик в ночном колпаке со свечой в руке. Оказавшийся с ним лицом к лицу, кучер отпрянул, бормоча молитву: «С нами крестная сила!.. Спаси и сохрани, Господи!» Но княгиня выбралась из кареты мигом, протягивая старику руку.
- Иоасаф Авундиевич!
Старик отступил на шаг:
- Сестрица Серафима? Какими судьбами? Что вы в нашем городе поделываете?
- Племянницу навещала.
- Какую?
- Наследную, вот какую! – княгиня решительно отстранила хозяина дома, проходя в темную убогую переднюю. Дверь сбоку вела в лавку, старая лестница шла на второй, жилой, этаж. По ней и стала подниматься гостья, не обращая внимания на идущего позади хозяина дома.
- Ты мне лучше поведай, братец, какие тут у вас дела творятся? И почему это мне обо всех новостях окольным путем выведывать приходится!
- А какие еще в нас дела могут быть?
- Да такие… С каких это пор мы гостей принимаем?
- Каких таких гостей? Говори толком, сестрица, со сна я что-то худо тебя понимаю!
Княгиня вошла в темную гостиную, села на диван, отдуваясь.
- Новых гостей, вот каких! В театре намедни заприметила. Темноволосая, сероглазая… видная такая… - она прищурилась, глядя на старика. – А ну, сказывай живо, чего задумали? Да не вздумай увиливать! – пристукнула по подлокотнику ладонью. - Думаешь, я ее силу не почувствовала?
- Ах, вот ты о ком, - протянул Иоасаф Авундиевич. – Баронесса здесь по важному делу.
- По нашему делу или по своему? – прищурилась княгиня. – Ежели по нашим делам, то нам подмога не требуется, так и знай! А ежели по своим… так нешто ей в Европах дичи мало, что она прибыла к нам свою охоту устраивать? Ты смотри, Иоасаф Авундиевич, хоть ты и старший брат, а все-таки есть кое-кто, кто старее тебя. И за такое самоуправство они, - Серафима Евстафьевна показала пальцем в небо, - по головке не погладят!
- Ништо, - отмахнулся старик. – Сестра Аглая за нею присматривает.