К ним присоединился приятный брюнет спортивного телосложения. Он положил руку Штольскому на плечо:
— Ген, не напрягайся, шипперов не уймёшь…
— Да я особо и не напрягаюсь… — обернулся к нему Гена.
— Лёва, — томно обратилась к спортивному брюнету Ксюша, — пока… — она вся как бы замерла в ожидании.
— Пока, — устало произнёс Лев и спросил у Штольского: — Ты идёшь?
— Да, я сегодня один…
— Зато у тебя есть сумка, — пропела вслед ему Ксюша, и вся компания радостно захихикала.
— Бикис, уймись, а то я подумаю о тебе что-нибудь… не то… — отозвался Штольский, удаляясь вместе с Лёвой от школьного крыльца.
— Не могу… не выношу эту Бякис… — скривился Штольский, когда они отошли на приличное расстояние.
— А раньше… ты прямо-таки поклонялся… — усмехнулся Лев.
— Не напоминай… — насупился Штольский, — я думал, ты мне друг…
— Да ладно тебе, Ген, было и было…
Штольский внезапно остановился посреди улицы, задумчиво раскинув пальцы на отставленной руке:
— Лёва, вот что это, а?.. Всем что-то надо… влезть везде… вывернуть наизнанку…
Лев пожал в ответ плечами.
Они двинулись дальше.
Штольский опять вдруг остановился:
— Даже эта, классная на собрании, бухтела про романтическую пару… Елозила там смычком по клавишам, курица…
— По струнам… смычком по струнам… — поправил Лев.
— Нет, Лёва! Если по струнам, то это музыка, а когда по клавишам – это уродство… Все – уроды!!
— Ген… ну, ты же не будешь отрицать, что вы с Аней у всех на виду и, в общем, не старались ничего скрывать…
— Да, но мы и не просили никого влезать со своими мелкими… — он сморщил нос и сложил поднятые пальцы вместе, — ничтожными словечками.
Штольский снова двинулся вперёд, не получив ответа. Он продолжил:
— Все хотят удовлетворить своё жалкое любопытство и на всём поставить свой мерзкий штампик. Им невдомёк, что влезая туда, куда не просят, они могут помешать… и всё испортить… — Штольский посмотрел свысока и поднял одну бровь.
Теперь остановился Лев:
— Штольский, только не говори, что у вас что-то там испортилось просто из-за…