— Из-за уродов? — Штольский исподлобья посмотрел на Льва и напустил загадочный вид. — Не дождутся!.. Штольский этого не допустит! — он поднял вверх указательный палец, а заодно и брови.
— И вообще, где Аня? Куда ты её дел? И почему ты один с её сумкой?..
— Ха!.. — Штольский причмокнул и двинулся дальше, загадочно подёргав головой.
— Штольский, ты меня пугаешь… — догнал его Лев, — я надеюсь, у неё всё хорошо? Ну, и у тебя…
— Конечно!.. — уклончиво ответил тот. — Просто я не понимаю, почему всё в этой полной идиотов жизни должно укладываться в их дебильные рамки и правила?.. — он лениво и как бы задумчиво шагал и время от времени раскидывал свои длинные пальцы, общаясь с Лёвой, но в то же время со всем пространством в целом. — Где свобода? Где полёт фантазии? — он остановился, посмотрев сквозь Льва прозрачным взглядом. — Почему надо, например, одеваться? — и он растерянно, как будто и впрямь недоумевал по этому поводу, посмотрел на своё пальто.
Лев засмеялся и, толкнув его в спину, задал ему вектор движения:
— Штольский, только умоляю – не раздевайся! Холодно!
— То есть, в принципе ты не против?! — обрадовался Штольский, продолжив путь.
Лев посмотрел на него, плохо сдерживая улыбку:
— В принципе, это иногда необходимо.
— Вот видишь… — вздохнул Штольский, — и ты туда же… необходимо… Почему люди не хотят освободиться от стереотипов?..
— Штольский, освободи меня, пожалуйста, пока я не напридумывал что-нибудь нестереотипное! Где Аня?
— А… Аня? Она в этом… в курятнике… — сказал он обыденно и погрузился в размышления, сунув руки в карманы пальто.
Лев толкнул его в бок, как бы размораживая.
Штольский вздохнул, выходя из транса:
— Ну Медовников… художник, к которому она ходит, я тебе говорил… Она уехала ещё с физкультуры, у них там сегодня раньше начинается… Мастер изволит отбыть на праздники куда-то… — издевательским тоном закончил он, потом снисходительно посмотрел на Льва и продолжил: — Вот всё вам, слабым умишком, объяснять надо… Как вы живёте? — он пожал плечами и слегка потряс головой.
— А курятник тут причём? — спросил Лев, игнорируя всегдашнее недовольство примитивностью окружающих.