- Бедный Мануляра, - сказал Ромка под всплеснувшийся хохот. – И часто тебе приходится гири тягать?
- Ну, я и раньше постоянно занимался, - Манул почесал затылок, - но теперь, конечно, частенько… Гера удивляется – зачем, говорит, столько заниматься, даже перед сном, себя изматывать? Я ж не могу ей объяснить – неловко.
- А Гера что делает, пока ты гири тягаешь?
- Да ничего не делает. Чаще сидит в комнате, да смотрит – ей интересно. Я-то не против, чего.
- Смотри, Манул, Гера твоя наглядится на тебя – сама начнет гири тягать.
- А ей-то это зачем? – удивился Манул. – Да она их и не поднимет.
- Как это зачем – затем же, зачем и тебе. Ты ж у нас – парень видный.
- Ну, это да, но я все равно как-то не очень понял про гири…
- А ты к ней уже подкатывал? – осведомился Летчик с откровенной завистью.
- Дурак, что ли?! – сердито отозвался Манул. – Нет, конечно! Да после того, сколько ейный муженек над ней измывался, она от мужиков еще лет десять шарахаться будет! Ей сейчас вообще не до того! Ей в себя прийти надо.
- Хм, но на тебя с гирями она смотрит, - вкрадчиво сказал Ромка. – Да брось, Манул, подкаты – это, конечно, реально грубо в данном случае, не стоит, но пора уже тебе начинать ей давать понять, что она тебе небезразлична.
- А она мне небезразлична?
- А то я не вижу! Ты не теряйся – судьба тебе такой шанс подкинула. Черт, Аристарх и Генриетта!
- Прекрати! – насупился Манул, оглядывая ухмыляющихся коллег. – Да чего вы вообще пристали – она просто у меня живет!
- Ага, нормально так – только познакомился с девчонкой, уже и живет у тебя! Да еще и ничего такая! – проворчал Летчик. – Я сколько девчонку ищу, а ты вообще не искал, просто сидел на посту, а эта Генриетта прям сама тебе на голову свалилась! Это несправедливо, я считаю! И то, что меня переименовали – несправедливо! Да если б я с поста не ушел тогда, тебе бы так не повезло!
- А с чего ты вообще взял, что ему повезло? – скептически произнес Барик, закрепляя столешницу. – Оклемается эта Генриетта – и поминай, как звали! И вообще – вы не забыли, что она хищница? Папашу родного ухлопала!
- Такого папашу и я бы ухлопал, - сказал Бедуин, отворачивась от монитора. – Продать свою дочь, да еще и садисту. Если б не эти два козла – она вообще бы могла никогда не проснуться. Манул, не слушай его. Насколько я мог заметить, для нее ты – рыцарь, который убил чудовище, и Милана то же говорит. И не делай такое лицо. Бывали и небыстро думающие рыцари.