Анна Семёновна машинально набрала воды из под крана в пластиковую лейку и продолжила свой мыслительный процесс.
"И я тогда была мужчиной, - вздохнула Анна, - что ж, надо отдать должное -мне в тот раз несказанно повезло: быть мужчиной, да - в России, в любое историческое время намного лучше, чем женщиной, тут уж не поспоришь! У нас на Руси и теперь слишком ощутимы гендерные различия. Это вам не "Европы" там разные с пресловутым равенством между полами и всяческими законными правами! У нас же - Евразия, а, скорее, просто - Азия! Не Афганистан, конечно, - паранджу не носим, и на том низкий поклон. Но в остальном... - едко усмехнулась Анна Семёновна".
Лейка упала у Анны Семёновны из рук, вода разлилась по полу, замочив ей ноги. Но Анна принципиально не стала её поднимать, а просто перешагнула через "вредный" предмет и опустилась в мягкое кресло, не желая прерывать свои увлекательные умозаключения.
"Пусть в прошлой инкарнации я не отличалась, высоким ростом, например, так важным для мужчины, да и вообще - хоть какой-то внешней привлекательностью, зато, бесспорно, обладала сильным умом! - сделала логичный вывод Анна Семёновна. - Хотя бы потому, что преподавала в высшем учебном заведении. А туда абы-кого не берут!
Но что самое главное: в прошлой жизни я проживала в Москве! Ведь мне сообщили про Маяковского! Не просто же так? Предположим, что речь шла о его музее, который расположен в Лубянском проезде, короче - на Лубянке. А это самый что ни на есть центр столицы, - престижный район.
А эти красные деревянные лестницы на переднем фасаде здания, с которых спускались и падали люди? Всё сходится! Ведь внутри музейного здания сейчас, в наше время, вроде бы убрали межэтажные перекрытия, - используя какой-то замысловатый художественный маневр? Я ни разу там не была, но надо почитать! И души тех, кто жил тогда, но, может, задержался по какой-нибудь, причине, или отбывает наказание, вынуждены выходить прямо из окон - наружу.
Значит, я тогда имела целую квартиру в своём пользовании, а не просто коммунальную комнату, например, да ещё где-нибудь, - на далёкой окраине! Ведь до музея я шла, вроде бы, и не очень долго. Хотя как там, во сне, определить время? Можно только предположить!" - взволнованно продолжала Анна Степановна.
"Так почему же в этой жизни судьба лишила меня столь замечательного места рождения? Зачем теперь она закинула меня в провинциальный город, - слишком простой, жестокий и непонятный мне: с грязными заводами, с суровыми обычаями рабоче-крестьянского населения, которое когда-то съехалось сюда на заработки из деревень и посёлков, а потом осталось, расплодилось и умножилось, но сохранило свои привычки и менталитет? В чём я так сильно провинилась? - думала Анна, и горечь подкатывала к её горлу".