— В таком случае повторю я, — Астор мягко шагнул вперед. — Мой человек, которому вы, граф, пытались помешать исполнить мой приказ, назвал вашу шпагу такой же бесполезной и мешающей честным людям делать дело, как и ее хозяин. За что, — резко повернулся к королю, — этот твой дуболом просто пырнул его своей фамильной железкой, даже не опустившись до таких бесполезных формальностей, как вызов на дуэль. Последствия: моего человека удерживает от смерти только мастерство Бертрама, но даже такой искусный целитель пока не может обещать, что вытянет Маркуса. Я не получил вовремя донесения, от которого зависело… впрочем, что именно от него зависело и каковы последствия для короны, я скажу тебе, о мой любимый брат, наедине, потому что твои бравые гвардейцы любую государственную тайну способны разболтать за кружкой браги. Налицо попытка убийства человека, находящегося на службе короне и в момент инцидента исполнявшего поручение государственной важности. Смертная казнь, Арнольд. Невзирая ни на какие, как ты любишь говорить, былые заслуги.
— Но я тоже находился на службе! — возмутился гвардеец. — Пускать во дворец любого проходимца — зачем тогда стража у ворот?!
Астор снова повернулся к нему. Сказал брезгливо:
— Чтобы отделять “любых проходимцев” от тех, кого вы обязаны были не только пропустить, но и оказать любое мыслимое содействие. Будьте честны, граф Гроверт: вы, как и ваши товарищи по роте, не любите меня, но боитесь оскорблять брата короля, а потому при каждом удобном случае тявкаете на моих людей. До сих пор его величество закрывал глаза на ваши выходки, в основном потому, что они обходились без фатальных последствий. А ведь я говорил! — каким-то немыслимым образом он вдруг оказался у стола. — Я предупреждал! — грохнул кулаком по столу. — Предупреждал, Арнольд, что твои гвардейцы доиграются! От самих только и пользы, что прыгать по чужим постелям и пускать пыль в глаза посольствам, так они еще и мешают тем, кто защищает Стормберг от темной дряни! Шпага у него фамильная! Аделхард Гроверт, которому эта шпага была пожалована за храбрость на поле боя, в гробу перевернулся бы, узнав, как применяет благородное оружие его правнук!
Ответить на это было не то чтобы совсем нечего, но…
Но любой возможный ответ вдребезги разбивался очевидной истиной: королевские гвардейцы, сыновья древних благородных семей, не любят “псов герцога”, потому что Астор, возвышая своих людей, смотрит на дела, а не на гербы и достоинства предков. И ладно бы просто не любили, но задевают при любом удобном случае, провоцируют стычки, и, конечно же, рано или поздно должно было случиться что-нибудь, что выведет Астора из терпения.