Поэтому еду исполнять свои обязательства — заключать брак с Лукой Россом. Где-то в глубине души я благодарна этому союзу, потому как появился шанс увидеть, где похоронена мать, и поговорить с ней. Сказать, как скучаю по ней, как мне тяжело и больно осознавать тот факт, что ее больше нет.
Одной рукой держу руль пикапа, а второй сжимаю в кулаке кулон в виде пятиконечной звезды из красного золота на цепочке, в центре которого редкий алый камень гранит. Его мама надела мне на шею перед самым отъездом из имения. Сказала на прощанье, чтобы я берегла этот подарок, и со слезами скрылась за массивными дверями особняка. Она не могла иначе, поскольку слово отца — закон.
Медленно разжимаю пальцы и выпускаю кулон, смахиваю со щеки скупую слезу и понимаю, как одинока в этом правильном и бездушном мире. Сбавляю скорость и еду медленно, наслаждаясь чистым воздухом провинции и ясными лучами, что ласкают лицо через лобовое стекло автомобиля — наследие забытых предков, усовершенствованное кианетами. Раньше Homo sapiens ездили на машинах, заправляя баки вредным видом топлива под названием бензин. Но кианеты решили, что загрязнять и так загрязненную радиацией планету нельзя. Теперь же транспорт двигается на солнечных батареях и не выпускает в атмосферу вредоносный газ. От предков нам осталось многое, что могло помочь новой цивилизации сделать свое существование проще в бытовых вопросах и строительстве нового мира.
Позади плетется мое сопровождение — два внедорожника с вооруженными интантами, которых послал мой отец. Сейчас, как никогда ранее, вольные пуинты сбиваются в общины. В столице говорят, что неприкасаемые готовят нападение на Орсу, но мне думается, что это все наше правительство надуманно сеет распри. Ему выгодно держать общественность в страхе, дабы усилить свое влияние и господство. Но мой отец, видимо, так не считает. У него свои планы на правительство, и родственная связь с одним из глав старейшин улучшит и без того приличное его положение.
— Ну, здравствуй, Алый гранит! — говорю вслух, как только впереди вижу зеленые деревья и кустарники. И гранитную плиту с выбитым на ней названием имения Грейс. Живой оазис, окруженный пустой, серой поверхностью с мрачными холмами, остается позади. Как меня встретит родной кров и особенно отец, неизвестно. Думаю, он не особо обрадуется моему возвращению. Будь его воля, он еще десять лет продержал бы непутевую дочь в пансионе для благородных леди, да только вот Лука Росс настроен решительно на этот брак.