— Крепостная моя, Варварой звать, из дворовых... Как барышня воспитана... — немного неуверенно ответил Фома Фомич.
— Значит и грамоте обучена?
— И письму и счёту... — на свой страх и риск вступила я в разговор, совершенно не зная, насколько это уместно. — Вот у вас книжки тут вижу разные... — подошла к книжному шкафу. — А можно я возьму какую-нибудь на вечер почитать?
— У меня по большей части совсем не дамское, скучное, чтиво, — с такими словами и хитро прищуренными глазками, никак меня не осудив, Кузьма Трифонович взял с полки книжонку в коричневом переплёте, похоже, наглость таких избалованных господами девиц, за которую меня сейчас наверняка тут и принимали, была здесь не в редкость. — Тогда разве что эта... — подал он мне её. — Одна проезжая барышня с несколько годков как оставила...
Взявши книжку и поблагодарив, я с умным видом её полистала. Увы, да только она была на французском, не слова не понять, как и название мне ничего не говорило, и даже о таком авторе я никогда ничего не слыхивала!
— Не читаю по-французски... — растерянно вымолвила. — Немного знаю английский...
Неловко улыбаясь, я вернула книжку, и Кузьма Трифонович поставил её на место.
— Тогда, может, эту... — подал мне другой томик.
— Не слишком люблю я стихи лорда Байрона, — сразу же отказалась, только взглянув на латинские буквы на обложке, и, заметив знакомого автора на корешке переплёта, спросила:
— А можно мне лучше взять Карамзина?
— Отчего же нельзя? — добродушно улыбнулся мне станционный смотритель. — Возьми, конечно... Да и подсвечник с собой прихватить не позабудь, темно у меня. Сейчас Марьюшку окликну, она тебя к себе и отведёт, с ней в комнатке уже переночуешь.
— Да, спасибо, — слабо кивнула.
Тихо шаркая ногами, Кузьма Трифонович куда-то ушёл.
— Ой, пойдём, я тебя пристрою, — позвала меня пожилая женщина в чепце и цветастом платке на плечах, стоящая за раскрывшейся дверью.
Ничего не ответив, я посмотрела на барина.
— Иди, — он кивнул мне. — Я тут с хозяином пока посижу, о дороге порасспрошу.
— Уж не побрезгуйте, с рябиновой настойкой, — увидела я возвращающегося Кузьму Трифоновича с двумя рюмками и графинчиком в руках.
— А у нас чай с малиной будет, — в такт ему отозвалась Марья, буквально выманивая меня из горницы.
— ...Ну, это на большой тракт вам путь держать завтра надобно... — расслышала я слова хозяина, прежде чем за моей спиной захлопнулась дверь.