- А не рановато ты туда с транспортером? Публика перепугается. Еще стрелять начнут.
- Да не опасайся ты. Транспортер мне нужен для совсем другого дела. Хочу проехать всю трассу канала. А то слышал, что Сердюков, ну, хозяин канала дерет не по-божески. Вот и провернем что-то вроде аудита. Ему, понятное дело, ничего не скажем.
- А в Питере где остановиться думал?
- Чего это я думать буду. Для этого у нас представитель есть. В конце-то концов, миллионщики мы или где? А не будет соответствовать, враз уволю. Типа, для поддержания реноме купца-самодура из провинции.
Владимир Васильевич посмеялся.
- Ага, видали мы таких самодуров. Ты смотри там, в Зимний дворец не заселись.
- Не. Я Елизавету Петровну уважаю. Хотя она, конечно, баба достаточно ветреная, но кто на ее месте поступил бы по-другому. После такой-то жизни, что ей досталась.
- Я смотрю, ты любого готов оправдать. На какой-нибудь светский раут собираешься?
- Да ну, не до того будет. Надо в порт сгонять и посмотреть, что там за землю предлагают.
- Шура, опять ты за своё. Чем тебя иноземные корабли не устраивают?
- Они меня всем не устраивают. Скоростью, отсутствием страховки и, в первую очередь, прибылью. А вот построим мы пару пароходов, поставим на линию - денежки и потекут. И пусть там переполох начнется. Пора немного столицу Империи расшевелить. А то, понимаешь, у нас в Понизовье развитой капитализм, в Зеленом Берегу вообще социализм, а у них там позднее Средневековье. Непорядок.
Александр Петрович вообще отъезжал в разного рода командировки довольно часто. Это было рутиной и ажиотажа не вызывало. Основные проводы прошли дома, где женщины перецеловали его, а тетка Матрена даже перекрестила. Через такую же процедуру прошел Иван, а Васька и Фенечка перецеловались вообще со всеми остающимися, включая детей. Девятилетняя Ксения, про которую родной отец говорил, что она не Александровна, а, скорее, Василисовна, не преминула устроить скандал, не желая оставаться на попечении бабушки Матрены и тетки Марфы. А вот семилетний Юрка наоборот радовался, что контроль строгой матери будет отсутствовать целый месяц.
В общем, проводы прошли, так сказать, в закрытом режиме и никто в городе об этом не знал. Ну, кроме экипажа «Разъездного» и членов их семей, их родственников, соседей, родственников соседей и соседей родственников. Короче, полгорода. Но на пристань к пароходу вышел только Владимир Васильевич. Остальные были заняты, потому что день был будний, а кто свободный, тот не рискнул. Так что «Разъездной» дал гудок и отвалил. Когда он уже приближался к устью протоки, навстречу попался белый двухпалубник «Солнце Понизовья», шедший из Астрахани. Суда поприветствовали друг друга гудками и разошлись. «Разъездной» повернул направо и стоявшие на палубе отправились по каютам.