Фьют прятался в хвостовой части, за ошмётками медузы, где ещё осталась чистая вода. Смотрел с отчаянием, не решаясь вылезти к уналашам; длинный зрачок пульсировал, то занимал всю радужку, то сжимался в линию. Похоже, сейчас в октопусе боролись два существа: Луч Познания стремился помочь озарённым, а дикий морской обитатель желал оказаться подальше от чуждого корабля.
Так и останется со своим мёртвым «конём», и сгинет.
Вытащить бы Барракуду целиком, но чем? На «Илоне» нет подъёмного крана, как на рыболовецких сейнерах. Да и многотонная туша перевернёт корабль.
Рина крикнула, надеясь, что будет слышно через шлем:
— Фьют, не бойся, никто тебя не тронет! Надо предупредить твоих, помнишь? Счёт на часы идёт. Хватайся за меня!
Наконец он решился: раздулся, набирая побольше воды под мантию, как фридайвер перед глубоким нырком. Обвил щупальцами протянутую ногу, цепляясь за стенки кальмара, и полез вверх. Рина напрягла все силы, чтобы подняться на первую ступеньку. Перед глазами закружилось, и она шлёпнулась обратно.
В люк протолкнули спасательный круг на верёвке, Рина влезла в него. Когда их с Фьютом подняли на палубу, Кузьмич бросил тянуть трос и схватился за гарпун:
— У, дьявол, задушил совсем девчонку! Огромный чёрт!
— Нет, не бей его, это со мной! — закричала Рина.
Собственный голос внутри шлема оглушал, но вряд ли механик услышал. Она перехватила оружие, затем выпуталась из щупалец. Кузьмич всё не успокаивался:
— Гляди, убёгнет! Эк громадина, я таковских не видал. Ну-ка, дай между глаз приложу, так и дёргаться перестанет, етить.
Рина сняла шлем, скомандовала:
— Хватит! Брось гарпун!
Фьют не понимал механика, но вполне сообразил, что с ним собрались делать, и сжался, скрестив над головой две руки присосками кверху. Прощёлкал жалобно:
— Ты обещала! Обещала, что не убьёшь сразу, позволишь дать сигнал…
Луч Познания выглядел теперь комком слизи — жалкий, расплющенный. Щупальца бесцельно изгибались в разные стороны, силясь оторвать тяжёлую голову от палубы. Зрачок стал тонкой бечёвкой: похоже, октопус не мог понять, где находится и как тут перемещаться. Беспомощный, среди врагов, ни уползти, ни отбиться он не мог — и всё равно думал о долге.
Рина отбросила-таки гарпун, Кузьмичу втолковала, что осьминога трогать не надо. Ей помогли вылезти из гидрокостюма; сразу пробрал холод. Матросы понесли Хонера в каюту. Капитан, тоже из филиппинцев, стоял рядом и высказывал всё накопившееся о «сумасшедших учёных, которые нарушают договорённости». Оказывается, береговая охрана уже сутки требует, чтобы «Илона» покинула загрязнённую акваторию, сумма штрафа с каждой минутой растёт.