- Эй, ты, пьянь! А ну, встал! И пошёл отсюда!
Я ещё раз открыл глаза и на сей раз заставил себя не закрывать их, превозмогая боль. Кто это пристаёт к несчастному похмельному человеку? Неужели менты?
Но фигура, склонившаяся надо мною и тычущая меня в плечо и спину длинной рукоятью странного топора, поражала своей гротескностью. Высокие рыжие грязные сапоги, широкий ремень с огромной пряжкой, тускло блестящая металлическая безрукавка и каска, похожая на пожарную. Морда бородатая, красная и злобная. За ремень был заткнут длинный старинный пистоль. Ряженый какой-то, не иначе.
- Ты что, реконструктор, что ль? Сейчас, посижу да уйду, отстань, - хрипло выговорил я. - Где я, в Измайлово, что ли? Метро работает уже?
- Какой я тебе структор? Городская стража! Нажрался, так нечего по городу шататься! А ну, вали в свой квартал, музыкант долбаный, живо, пока я тебе шею не намылил!
- Перестань меня тыкать, придурок! - обозлился я. Вообще-то я человек очень мирный, и никаких драк не люблю. Но в рок-клубах бывает всякое, с гопотой и хулиганьём иногда трудно договориться без кулаков, хотя, как правило, у меня получалось - я со всеми могу общий язык найти. Однако же меня похмельного, да ещё таким поведением, как у этого сумасшедшего любителя средневековых костюмов, было очень легко вывести из себя. Подумаешь, топор... В ответ на очередной тычок я схватил свой длиннющий тяжёлый бас за основание грифа, вскочил и от души огрел ряженого прямо по железному головному убору. За инструмент я не переживал - он был цельного дерева, старого крепкого производства, и выдерживал у меня и не такие переделки.
Раздался практически колокольный "дзынн-нь!", эхом откликнулись струны баса, и реконструктор рухнул ниц, закатив глаза.
Как я узнал позже, мне главным образом повезло. Вообще говоря, местные стражники были не так уж плохо натренированы. Этот просто не ожидал от меня такой прыти. Собственно, я и сам от себя её не ожидал. Похмелье чуть отступило под накатом адреналина. Деятель в каске слабо шевелился.
- Ну что, живой? - довольно участливо спросил я, наклонившись над беднягой. - Зачем тыкал-то меня? Ещё и ругался... Вот и получил, извини уж.
Тут я заметил, что шевелится ряженый не просто так, а тянет руку в перчатке к пистолету за поясом и мычит нечленораздельно что-то угрожающее.