Шаги Хуаны приблизились к ложу Имельды, прохладная рука легла на шею, нащупывая вену. А Имельда и дышать перестала, кажется. Кристобаль мёртв. Его чёрные сверкающие глаза больше не откроются, никогда он не назовёт её любимой, женой, не обнимет…
Свояченица отняла руку.
– Кажется, тоже померла, матушка. Жилка не бьётся.
– Даже если и нет, – задумчиво произнесла донья Исабель, – всё равно умрёт. Снимите с них украшения, не отправлять же на костёр вместе с телами. Кресты не трогайте, и так нам отмаливать, что оставили их без исповеди.
Ловкие руки Хуаны вытащили из ушей умирающей серьги, украдкой покрутили крест – старинный, с сапфирами – и принялись стаскивать с пальцев кольца. Кольца эти дарил Кристобаль. На помолвку, венчальное, и просто так – потому что ей понравился золотой цветочек с крохотным рубином в середине, потому что хризолит подходил к зелёному её платью, потому что голубой топаз будет напоминать об этом невероятном, высоком небе над Карибами до самой их смерти. Кто же знал, что смерть так близка? Имельда заплакала бы, но в иссушенном теле не хватило влаги даже на одну слезинку. Ничего, скоро она последует за мужем, они вновь будут счастливы – на небесах.
– Кольцо как вросло, – с досадой сообщила свояченица, дёргая за указательный палец правой руки, на котором Имельда носила фамильное кольцо с рубином, доставшееся от матушки. – Она его вообще не снимала, что ли?
– Ну-ка, я гляну, – неподвижный жаркий воздух колыхнулся, когда донья Исабель подошла ближе. – А! Это её собственное. Оставьте, не резать же палец, господи прости!
– Жалко, – вздохнула Хуана. – Ей уже не пригодится, а красивое, и камень хорош…
– Восьмая заповедь[(3)], Хуанита! – построжела донья Исабель.
– Да, матушка, – прошелестела женщина и оставила, наконец, издёрганный палец Имельды. – Прикажете позвать служанок и одевать?
– К чему тянуть? Вместе и оденем.
В четыре руки женщины одели Имельду в слишком свободное платье (наверно, из её старых, девичьих), кое-как собрали волосы. После отошли к телу Кристобаля, завозились, снимая драгоценности и с него. Конечно, их отдадут свёкру, как главе семьи, а после уже дон Алехандро наденет перстень наследника младшему сыну. Неужели дон Алехандро дозволил… Нет, в это Имельда поверить не может. Дон Алехандро любит старшего сына! Всегда гордился им, и её, нежданную невестку, принял с искренней радостью. Нет, он не мог дозволить это убийство, тем более, его и нет на асьенде, он сейчас с младшим сыном при дворе вице-короля. Его супруга и невестка с нескрываемым удовольствием шептались об этом. А когда дон Алехандро Кастро Нуньес вернётся, всё будет кончено…