Особенно с той, что перемалывала крылья.
Крыльев не было, и Анхён прекрасно это знал, даже в этом безумном беспамятстве, но... боль – была. Она ломала перо за пером, косточку за косточкой, и это казалось мучительнее всего.
Он лежал, стиснув кулаки и зубы, и боролся – сам с собой.
Обычно восстановление у фениксов шло легко и почти безболезненно.
У нормальных фениксов. Когда хватало внутреннего огня, чтобы затянуть раны.
Если же огня не хватало, тело выжигало само себя, пытаясь добыть то, чего в нем больше не было.
С этим Анхён научился справляться, иначе бы давным-давно погиб. Но сейчас...
Не получалось.
А потом – из ниоткуда, среди бесконечных холода и тьмы – появился огонь.
Он просто был. Внутри. Снаружи.
Внутри – мало, но он упрямо обволакивал раны, латал самые опасные, пусть и слишком медленно, болезненно. Снаружи его было больше, и он радостно обнял ладонь. Пальцы разжались – чтобы зарыться в горячий пепел, глубже, еще глубже, позволяя пламени просачиваться в кровь, к сердцу, которое, чуя живое тепло, стучало все сильнее и требовательнее.
Огонь был.
Огонь жег.
И, когда огня вдруг стало слишком много, его отобрали.
Анхён пытался вернуть, но...
Не сумел.
Да уже и не хотелось.
Вместо боли накатила слабость. Жар сменился непривычным, но таким желанным теплом.
И его окончательно поглотила беспросветная тьма.
В ней не было ни запахов, ни звуков, ни мыслей, ни чувств. Блаженное состояние небытия, которое длилось и длилось, пока тьма не начала редеть, возвращая сознание в реальность. Но чем больше прояснялось в голове – и перед глазами – тем нереальнее она казалась.
Первым пришло понимание, что он жив. Тело, правда, ощущалось слабым и будто чужим, но ничего не болело. Разве что в бок впивалось что-то... Камни? Корни?
Лежать на голой земле вообще не слишком-то удобно.
Почти на голой.
Ладонь скользнула не по ней, а по ткани. Плотной на ощупь, с чем-то, царапнувшим кожу. Вышивка?
Мрак перед глазами окончательно развеялся, и Анхён забыл, как дышать.
Рядом с ним, зябко обхватив себя руками, спала принцесса. И накидки, которой инаэрцы зачем-то закрывали лица своих невест, на ней не было. Анхён не понимал, для чего это нужно, но чужие обычаи есть чужие обычаи, спорить с ними не имеет никакого смысла, а порой и чревато серьезным конфликтом.
Наверное, в Фэнриа тоже были обычаи, кажущиеся чужеземцам странными и ненужными.