– Но это не в вашей власти – приглашать королеву в чужую столицу, – упрямо заметила Мейтнерия, перечитав записку, будто искала какой-нибудь шифр. А потом посмотрела куда-то через мое плечо, тотчас отвела глаза и поспешно добавила: – Золотая атисса.
– Это во власти княгини Гелии, – согласилась я и расправила плечи. Обернуться хотелось нестерпимо, но я и так догадывалась, кто мог заинтересоваться запиской короля до такой степени, что новая помощница заметила. – Всемилостивейшая госпожа – тоже мать и прекрасно понимает, через что проходит королева Джиаджеллия. Едва ли княгиня откажет ей в просьбе.
– Даже если учесть, что с того момента, как королева окажется в Эневере, забота о безопасности Ее Величества ляжет на плечи княгини Гелии? – скептически напомнила Мейтнерия.
Записка выбрала именно этот момент, чтобы полыхнуть – прямо у нее в руках, будто Аурелис мог слышать, как в нем продолжают сомневаться, несмотря на очевидное согласие пойти навстречу. Помощница запоздала с защитой пальцев от огня и раздраженно зашипела, стряхивая горячий пепел, а я постаралась сделать вид, что вовсе не чувствую себя отмщенной.
– Это лучший вариант, что у нас есть, – заметила я, дождавшись тишины. Мейтнерия насупилась, но возражать не стала: это был не просто лучший – единственный вариант. Во всяком случае, на данный момент. – Но прежде всего нам не помешало бы самим добраться до Эневера.
– Справедливо, – пробормотала лана Фосс и принялась паковать кухонные артефакты.
«Сделаю все что в моих силах, Ваше Величество», – наскоро написала я и бросила записку на поднос. Над ним взметнулись язычки пламени и такое облако дыма, что лошадь беспокойно зафырчала и ткнулась мордой Лиху в плечо, словно в поисках защиты. Бывший помощник пошатнулся от неожиданности, но только рассмеялся и ласково потрепал кобылу по шее, нашептывая что-то успокаивающее. Лошадь благосклонно внимала и косила на меня таким хитрым взглядом, словно у нас с ней шло давнее состязание за внимание Эрна Рэдри, и теперь она мнила себя несомненной победительницей.
Но после обмена сообщениями с Аурелисом у меня будто гора с плеч свалилась, и на вредную кобылу я обращала не больше внимания, чем на лодку или телегу.
Его Величество не стал бы так безропотно соглашаться отпустить супругу, если бы собирался приказать ученику атисса Джузиньона отравить ее. Я все-таки была права на его счет.