Удивлена ли я?! Отошлю ли я Лихо в столицу, чтобы пресечь вздорные слухи о романе со слугой?!
Это совершенно не то, что я хотела бы обсудить с Улой!
– Сможешь писать ровно в движущейся повозке? – спросила я у тарры Иттирии, запоздало сообразив, что за всей этой кутерьмой с выяснением отношений не сподобилась проверить навыки своей новой помощницы. А ведь ее, между тем, отослать будет еще сложнее, чем Лихо: отставка Эрна Рэдри могла расстроить атиссу Примулу Оули, а увольнение Мейтнерии Иттирии обидело бы саму королеву!
К счастью, рекомендации Ее Величества можно было верить – даже в столь специфических обстоятельствах.
«Дорогая Ула! – легко вывела тарра Иттирия под диктовку. Почерк у нее оказался чуть более округлым, чем у Лиха, но вполне пристойным. – Больше любых обстоятельств путешествия меня удивляет твой несравненный талант их собирать и проверять с такой неповторимой деликатностью, что я, право, не знаю, как ответить. Позволь вместо этого задать вопрос тебе самой: знала ли ты, для чего Ее Величество пожелала передать рекомендации?..»
Мейтнерия дописала и с плохо скрываемой надеждой покосилась на Лихо. Бывший помощник даже не пытался сделать вид, что не грел уши, но сказал вовсе не то, на что рассчитывала тарра Иттирия:
– Кажется, атиссу Оули гораздо больше беспокоят слухи, нежели страхи Ее Величества.
Я подавилась заранее заготовленной отповедью. Замечание было до обидного справедливым – и высказанное вслух, и то, что не прозвучало, но явственно читалось между строк.
В этих сплетнях упоминали не только меня.
– А сам ты что думаешь? – наконец догадалась спросить я. – Эти слухи могут однажды всплыть снова в самый неподходящий момент – например, когда ты станешь искать себе жену. Недовольство Его Величества имеет неприятное свойство сказываться на...
Лихо, слушавший меня с настолько легко читаемым протестом на лице, что я уже приготовилась обозначить черту куда менее деликатным способом, вдруг вскинулся:
– Тише! Слышите?
Я послушно умолкла и быстро поняла, что его насторожило. Если бы болтала поменьше, то и сама услышала бы топот копыт: нас кто-то догонял.
– В лес! – скомандовал Лихо, перехватив поводья. Кончики пальцев у него снова покрылись серебром, а лицо стало сосредоточенным и невыразительным, как каменная маска.
Повозка едва приподнялась над дорогой, но лошадь тут же прибавила ходу. Я подхватила прохладное серебро чужой магии, усиливая, насколько смогла. Кобыла, разумеется, полеты не одобряла категорически, но высказаться по этому поводу ей не позволила тарра Иттирия. На левитацию ей бы действительно не хватило сил, но обеспечить тишину новая помощница сумела.