- Времена меняются, - Лар Элий тронул коня, направляясь к воротам города. Пока Патависса стояла под прикрытием каструма, ее окружал лишь невысокий палисад, прорезанный тремя воротами; сейчас же стену усилили, а ворота остались лишь одни. Впрочем, строительство пока еще не было завершено и не было никаких признаков того, что завершение близко. На стене не суетились рабочие, никто не подвозил бревна с лесопилки, не стучали молотки и топоры. Даже позднее время не было причиной для этой тишины: судя по местами уже заросшими молодыми кустиками камням, на строительстве и днем ничего не происходит.
- Да, меняются, - согласился Луций. – И, судя по всему, наши соседи-даки не готовы к переменам.
- Тит Патулус никогда не был дальновидным и предусмотрительным. Я вообще сильно удивлен, что ему так быстро удалось навести порядок после ухода легиона.
- Тогда все боялись скорого нашествия готов, вот и сплотились. Сейчас же... - Луций махнул рукой. – Сам видишь. Стена не достроена, ров не выкопан. Хотя, чего уж проще, река же течет через город.
- Тит уже не молод. Вполне возможно, что силы оставили его.
- Поверь мне, мой друг, силы его совсем не оставили, - протянул Луций. – Тит Патулус также бодр, как и толст. И силен, как и прежде. Так что тут дело в чем-то другом. Мне кажется, отсутствие наследника его гнетет.
- У даков же и женщины наследуют.
- Они у них и сражаются, - хмыкнул Луций. – Вот только женщина не может править даками. Хотя я лично верю, что Титания смогла бы. Они бы у нее мигом узнали, что такое твердая рука.
- Малышка Титания? – Лар Элий даже отвлекся от разглядывания недостроенных укреплений.
- Ты многое пропустил, - криво ухмыльнулся Луций. – Очень многое.
Лар промолчал. Иногда ему казалось, что уже все прошло, все забылось и стерлось, но временами... Одного слова, какого-то пустяка было достаточно, чтобы сердце застыло ледяным комком, а перед глазами опустилась кровавая пелена. В такие моменты весь мир словно уплывал куда-то, теряя очертания и краски. Все краски, кроме цвета крови.
Луций тоже замолчал. Он уже привык в такие минуты не пытаться что-то говорить, не стараться вывести старого друга из оцепенения. Он просто ждал, когда Лар Элий вдохнет и продолжит разговор, словно ничего не случилось.
Словно ничего не случилось. С того самого дня, когда Лар Элий Север привез в лагерь завернутое в гиматий {(Гиматий – широкий плащ. – Прим. авторов)}. окровавленное тело Верании, он вел себя так, словно ничего не случилось. Он выполнял все обычные обязанности, отвечал на вопросы, раздавал указания, ел, спал – спокойно, абсолютно спокойно. Безмятежно.