Луций вырос на одной улице с Ларом Элием и Веранией Септимией, так что знал все: все, что их связывало, знал, как его друг любил свою жену, и чего тому стоило жениться на любимой. Лар всегда был сдержанным и немного отстраненным, всегда руководствовался разумом, а не сердцем. Но то, во что он превратился после гибели Верании, иногда пугало Луция до дрожи.
- Что же, - проговорил Лар Элий, когда мир снова ожил. – Титании, вероятно, стоило родиться мальчиком. Мне всегда казалось, что парень из нее вышел бы гораздо лучший, чем девушка.
Луций подавил смешок. Лар внимательно окинул друга взглядом, но тот предпочел сделать вид, что увлеченно рассматривает Патависсу.
Тит Патулус поселился в бывшем доме правителя провинции Сарбонна. Что случилось с самим Сарбонном, никто не знал или предпочитал делать вид, что не знает. Лето выдалось жарким, так что столы накрыли в атрии {(Внутренний дворик в римском доме, в центре которого располагался бассейн для сбора дождевой воды – имплювий. – Прим. авторов)} чтобы прохлада имплювия охлаждала разгоряченные обильной едой и возлияниями тела. Тит Патулус возлежал во главе триклиния {(Триклиний – расположенные в виде буквы П ложа (клинии), окружающие стол. – Прим.авторов)}. и о чем-то беседовал с незнакомым Лару Элию высоким и мускулистым даком, одетым подчеркнуто не по-римски.
- Это Клев Лонгин, - подсказал Луций. – Считает себя будущим вождем племени. Впрочем, вполне вероятно, что он им и станет. Если, конечно, сумеет уговорить Титанию стать его женой. Вернее, я бы сказал, выбрать его в мужья.
Луций и Лар стояли в тени колонн и оставались незамеченными пирующими. Лар Элий внимательно осмотрел атрий и снова удивился тому, насколько все осталось неизменным, словно и не прошло пять лет. Кажется, даки не хотели расставаться с удобствами и роскошью Рима, несмотря на то что так долго сопротивлялись Империи. Если не замечать тех немногочисленных гостей, что были облачены в длинные рубахи и штаны, заправленные в высокие мягкие сапоги, можно легко счесть, что оказался в Риме, в доме богатого патриция. Такова уж непоследовательная человеческая природа: яростно сопротивляться тому, что тебе навязывают, но с удовольствием пользоваться тем, что можно считать захваченным в бою. Атрий освещался горящими чашами, плавающими в имплювии, а бесконечное звездное небо служило крышей. Строгие колонны с простыми греческими капителями окружали атриум, отделяя освещенное пространство от теней, скрывающих стены.