Все это было дурным фарсом, злой шуткой мироздания. Ну конечно, кого же еще выбрать мишенью для прелестей ведьмы? Только того, чья миссия - выслеживать и карать таких, как я! Пусть даже не по-настоящему, пусть всего лишь маскарадную тень инквизитора.
Однако ирония ситуации не делала ее менее пугающей. Даже понимая, что передо мной всего лишь ряженый, я не могла отделаться от инстинктивного трепета. От гнетущего чувства, будто иду прямиком в расставленные силки.
Медленно, как во сне, я двинулась вперед. Ноги будто свинцом налились, каждый шаг давался с колоссальным трудом. Все внутри противилось, корчилось от омерзения. Обольщать слугу божьего, пусть и ненастоящего? Да я скорее провалюсь сквозь землю со стыда!
Но деваться было некуда. Я видела, каким взглядом прожигает мне спину Гаспар. Стоит дрогнуть, замешкаться - и расплата будет ужасной. Куда страшнее любой инквизиторской пытки.
И я брела сквозь толпу, лавируя меж разряженных гостей. Лицо мое застыло маской светской улыбки, а внутри все корчилось от противоречивых чувств. Страх мешался с каким-то диким, отчаянным весельем, ужас - с непонятным предвкушением.
Что он за человек, этот лже-инквизитор? Какие тайны скрывает его безучастное лицо? И что будет, когда он узрит мою истинную сущность - ту, что я тщусь похоронить под слоем шелка и кружев?
Сердце зашлось в бешеном ритме, когда я наконец предстала перед ним. В горле пересохло, язык прилип к небу. А взгляд так и шарил по застывшей фигуре в черном, силясь уловить хоть искру тепла, хоть намек на человечность.
- Добрый вечер, святой отец, - проворковала я. - Не угодно ли вам... развлечься?
Мой голос дрогнул на последнем слове. Взгляд инквизитора, тяжелый и пронизывающий, будто пригвоздил меня к месту. В тусклом свете его глаза казались почти черными.
Незнакомец молчал, рассматривая меня в упор. Я затаила дыхание, холодея под этим испытующим взглядом. Неужели он догадался? Почувствовал неладное, унюхал запах ведьмы и порока?
И вдруг его губы дрогнули. Самую малость приподнялись в уголках, обозначив лукавую ямочку на гладко выбритой щеке. Это было почти незаметное движение, но оно будто всколыхнуло воздух между нами. Послало невидимую вибрацию, от которой волоски на моих руках встали дыбом.
Усмешка. Он усмехался - едва заметно, почти неуловимо. Но в этой усмешке было что-то такое, от чего кровь стыла в жилах. Что-то темное, опасное... И в то же время до боли знакомое.