Я вздрогнула, как от удара. Сердце споткнулось, пропустило удар. В груди что-то екнуло, сжалось, будто сдавленное стальными обручами. На миг почудилось, что земля уходит из-под ног, а реальность идет трещинами.
Этот изгиб губ... Эта ямочка... Я где-то уже видела их. Где-то в другой жизни, в ином измерении. Там, куда мне нет возврата.
- Развлечься? - переспросил он. Голос его, низкий и бархатный, был полон едва уловимой угрозы. - Боюсь, у нас с вами разные представления о развлечениях, дитя мое.
Последние слова он почти выдохнул. С шипящими, змеиными интонациями. Я сглотнула вставший в горле ком, борясь с желанием отшатнуться.
- И все же, - продолжал незнакомец, чуть подаваясь вперед, - я бы не отказался узнать вас... поближе. Если вы того желаете.
Он поднялся из кресла одним текучим движением. Возвысился надо мной - массивный, широкоплечий, пугающе реальный. Шагнул вперед, оказываясь почти вплотную. Жар его тела опалил мое лицо даже сквозь плотную ткань рясы.
Звуки бала вдруг сделались глухими, далекими. Все мое существо сжалось, подчиняясь гипнотической силе, исходящей от этого человека. Под натиском его пылающего взгляда я лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Инквизитор удовлетворенно хмыкнул. Взял меня под локоть властным жестом, увлекая из зала прочь.
Мы вышли на просторную террасу, залитую серебристым светом луны. Внизу раскинулся сад, полный экзотических цветов и журчащих фонтанов. Ночной воздух был напоен ароматами жасмина и лилий.
Инквизитор подвел меня к балюстраде и резко развернул к себе. Вкрадчиво произнес, обжигая дыханием мою кожу:
- Итак, дитя мое. Мы одни. Исповедуйтесь. Облегчите свою душу. Поведайте мне о своих грехах и страстях.
Я судорожно сглотнула. Хотелось сбежать, раствориться в ночи, забыть об этом кошмарном маскараде. Но я не могла. На кону стояло слишком многое. Моя жизнь. Моя свобода.
И я заставила себя улыбнуться. Медленно, томно, призывно. Так, как когда-то учила Изабелла.
- Ах, святой отец, - промурлыкала я, скользя пальцами по его груди. - Боюсь, вы будете шокированы глубиной моей порочности. Я грешна, ужасно грешна. Одержима богопротивными страстями и желаниями.
Произнося эти слова, я едва не расхохоталась. Истерично, надрывно. Знал бы он, чего мне стоят эти признания! Как противно льнуть к нему, изображать непреодолимое влечение!