На голову натягиваю шапку, сверху капюшон, чтобы стать как можно более неприметнее.
Такси быстрее молнии проносится по мосту через Гудзон и совсем скоро привозит меня на место.
Расплачиваюсь по счётчику и выхожу.
Идёт мелкий колючий дождь.
Местами проваленный и потрескавшийся древний асфальт блестит в жёлтом освещении ночных фонарей.
Повезло, что не ливень. После сильного дождя вообще тут будет не пройти.
Грязная и заплёванная улица, здесь куча мусора, вони и обоссанных углов уродливых заброшенных зданий.
Прячу руки в карманы ветровки и направляюсь к чёрному ходу.
Нортон говорил подойти именно туда.
В этом районе нет никаких достопримечательностей. Тут нет совершенно ничего интересного.
Зато в этом «прекрасном» районе есть тюрьма для несовершеннолетних. Построили прямо в районе, чтобы было недалеко возить заключенных.
В Браунсвилле говорят: «Если вам двадцать пять – значит, вы или мертвы, или в тюрьме или в банде!»
Именно здесь родился и рос Майк Тайсон. И как уверяет сам боксёр, тут он провёл сто пятьдесят уличных боёв и почти сорок раз был задержан полицией.
И вот, я нахожу нужное мне здание. Перед полуразрушенкой стоят дорогие автомобили.
Если с Нортоном всё-таки сегодня встречусь, обязательно скажу ему, что думаю по поводу его приглашения в столь жуткое место.
Подхожу к двери и вовремя отскакиваю в сторону, иначе получила бы прямо по носу!
Прячусь в тени. Тело напрягается. Ноги напружиниваю, готова сорваться и бежать в ту же секунду.
На улицу выходит настоящий медведь, огромный темнокожий дядька. Голова у него круглая точно шар, лысая. Глаза чуть навыкате. Губы толстые, будто он их гелем накачал.
Меж этих толстенных губ зажата сигарета.
В могучих руках он вертит блестящую зажигалку.
Прикуривает, со смаком затягивается и с шумом выпускает дым.
Была, не была.
Я выхожу из тени на свет тусклого фонаря.
Мужик тут же делает морду зверя, но когда видит, что перед ним девчонка, усмехается и произносит:
— Ты что здесь забыла, мелкая? Этот район не для конфеток вроде тебя. Такси тебе вызвать?
Он прав, по сравнению с этим великаном, я будто тонюсенький волосок на фоне трёхсотлетнего дуба.
Пожимаю плечами и отвечаю:
— Рэй Нортон меня пригласил. Вот и пришла. Моё имя Мелисса Кисс. Может, вы в курсе?
Гигант меняется в лице.
Широко мне лыбится, демонстрируя в белоснежном клыке, мать его за ногу, настоящий бриллиант. Снова затягивается, причмокнув кончик сигареты, и, выдохнув густую струю дыма, весело говорит: