— А для знатных барышень товар-то у нас есть и получше! — не растерялся торговец и, занырнув за прилавок, вытащил из-под него круглое серебряное зеркальце с затейливой инкрустацией, увидев которое Ксения прикусила губу, чтоб не выдать волнения. Карты не обманули! И человек этот… странный. Уж не сам ли Брюс? А ведь и точно — так его описывали те, кто видел. Появлялся чернокнижник и среди бела дня. Кому пальцем погрозит. Кому улыбнется или поклонится. Зачем, почему? Кто же поймет? И даже примет никаких не было, словно речь шла о живом человеке, а не призраке.
Стараясь держать себя в руках, девушка повертела зеркальце, приметила еле заметную царапину на нем и убедилась, что ошибки нет.
— Где ты его взял? — спросила она.
— Откуда взял, там уж больше нет, — уклонился от ее вопроса торговец.
Стращать его городовым не было ни малейшего смысла — ничего противозаконного не совершалось. У кого-то купил, кому-то продает. А если даже и украденное, так поди докажи.
— Мне бы увидеться с тем, кто принес это зеркальце. А я в долгу не останусь, — Ксения вытащила из перчатки пятирублевую купюру и положила ее на прилавок.
Торговец удивленно приподнял брови — еще бы, не каждый раз увидишь благородную барышню, которая мало того что ходит одна по Брюсовскому рынку, так еще и прячет деньги в перчатку. Этому Ксению научил брат — воришек в городе было в достатке, а руки у них не в пример какие ловкие, но поди вытащи купюры из-под тугого манжета. Не слишком удобно так ходить, зато надежно. Что нынче и требовалось.
— И зачем же красивой барышне понадобился тот человек? — осторожно спросил торговец.
— Дело у меня к нему. Выгодное! — Смело сказала Ксения, вспоминая уроки Саши. Брат всегда говорил: «Будешь бояться — люди поймут. Нюх на страх у них не хуже собачьего — слабость чуют и тотчас бросаются».
— И какое же? — лавочник с легкой насмешкой уставился на Ксению.
— Ему и скажу. Или ей. А тебе про то знать не обязательно, — резко и твердо ответила девушка, правда, после запоздало подумала, а не слишком ли увлеклась — вдруг откажется помогать из-за ее грубости.
Торговец подумал. Покачал головой. Потом бросил неохотно:
— Мальчонка один принес. Кто и откуда — не ведаю.
— А если пять рублей сверху? — еще одна купюра упала на прилавок.
— Касьяном его зовут, — шепотом проговорил торговец, в мгновение ока прибирая деньги. — Из местных.