– Хотите сказать, у вас тут часто гибнут люди?
Постовой заметно стушевался, поняв, что сказал лишнего.
– Да так… – Он нервно передернул плечами. – Не больше чем везде. Это север, знаешь ли. Тут и до Выплеска жизнь была не сахар. О, ха-ха! Зато теперь точно слаще станет! Да?..
Я молча отвернулась к окну, давая понять, что не желаю поддерживать шутку, набившую оскомину еще в школе. И в переводе на базу тоже не заинтересована. Нет уж, спасибо. Только работать с таким треплом не хватало.
Поняв, что на душевные беседы я не настроена, постовой разочаровано буркнул что-то отдаленно напоминавшее прощание и вышел вон, дав знак водителю, чтобы ехал дальше. Автобус тронулся.
Граница осталась позади.
***
На конечной станции меня, разумеется, никто не встретил.
Не то чтобы я всерьез на это рассчитывала, хотя телеграмму единственной живой северской родственнице отправила сразу же, как добилась от Прахова документов о назначении. Адрес пришлось выяснять в справочной – о наличии родной тети я и узнала-то только после маминой смерти, когда неожиданно участливая социальная работница сообщила, что Гелия Ремовна Сахарова, проживающая в Северске-12 Северного сектора, подписала официальный отказ от опеки над осиротевшей племянницей.
Что ж, вот и появился повод напроситься в гости и познакомиться. Раз телеграмма доставлена, значит, адрес, сохранившийся в единой картотеке, собранной еще до Выплеска, был верным.
Для проформы я немного подождала, украдкой поглядывая по сторонам, пока на крошечном пятачке растрескавшегося асфальта не остались лишь я и задержавшийся вахтовик.
– Проводить, товарищ милиционер? – как-то неприятно-двусмысленно усмехнувшись, спросил он. – Я город хорошо знаю. И с жильем помогу. У Нинель, которая мне комнату сдает, есть свободное местечко. Показать?
– Сама разберусь, – отрезала твердо и с уверенным видом зашагала вверх по единственной тропинке.
– Ну, как знаешь, – донеслось вслед. – Смотри, аккуратнее там, около домов с мертвой зоны. Не хотелось бы в первый же день лишить наше захолустье такой хорошенькой мордашки. Рид мне не простит.
Я даже не обернулась.
Увы, далеко уйти не удалось. Едва только я завернула за угол ближайшего дома, оставляя вахтовика за пределами видимости, как пришлось вынужденно остановиться. Прямо передо мной оказалась рассекающая двор мертвая полоса.