Оправившись от первоначального шока, я начинаю злиться на незваного гостя. Он — гость, я — хозяйка! Именно так всё и должно быть. Вообще, всё так и есть. Нужно всего лишь напомнить ему, кто есть, кто! Потом ласково указать на дверь, поблагодарив за заботу, разумеется! Я забегаю следом за другом отца и торможу прямиком на пороге холла.
— Ты устроила в доме своего отца, глубокоуважаемого мной человека, бардак. Ты и будешь его ликвидировать!
Верзила тыкает пальцем вверх, на огромную хрустальную люстру. На ней покачивается чей-то красный лифчик. Понятия не имею, как он туда попал! Я буду ликвидировать бардак?! Да я и тряпку в руках держать не умею.
— Всё по дому делает прислуга! — робко возражаю.
— Теперь всё по дому будешь делать ты! — заявляет солдафон, разваливаясь в кресле.
Но тут же подскакивает, вытаскивая из под своего зада раздавленную алюминиевую баночку кока-колы. Штаны друга отца безнадёжно испорчены, как и светло-бежевое кресло, обтянутое дорогой тканью.
— Ну, всё. Ты допрыгалась! — зловеще говорит друг отца, расстёгивая ремень на штанах цвета хаки. — Я хотел быть с тобой мягким… Но ты сама напросилась.
Я икаю от страха. Он расстрелял мой музыкальный центр, прогнал всех гостей в ряд, как узников концлагеря в кремационную печь! В конце концов, он просто орёт на меня. Это называется «быть мягким» ?! Как же тогда он будет выглядеть «злым и жестоким» ?! Боюсь, мне не стоит даже думать об этом. В голове как будто начинает выть сирена, окрашивая всё в красным. Она сигнализирует, что самоуправство и даже простое промедление смертельно опасно для жизни. Но больше всего меня поражает другое…
Зачем он стягивает с себя штаны?!
Я вижу волосатые ноги, спортивные икры… У друга отца очень широкие, тренированные бёдра мужчины, на одном из них красуется пасть медведя. Вот уж точно… медведь-гризли! Или нет… не медведь. Кинг-Конг! Злобный, перекачанный, огромный Кинг-Конг, надвигающийся в мою сторону, как смертоносный ураган.
Я замираю на месте. Нужно бежать… Прятаться. Он же запросто меня убьёт! Но сдвинуться с места не могу. Мои ноги от страха вросли в пол.
— Выстираешь это. Вручную! Высушишь. Прогладишь! — чеканит мужлан, всовывая мне в руки свои штаны.
Я не знаю, как на это реагировать. Осторожно сгружаю штаны на стол, даже не представляя, как мои крохотные кулачки смогут выстирать эти два метра штанов из грубейшей ткани цвета хаки. Надо что-то делать. Обращаюсь к нему по имени.