Соски задрожали перед самым его лицом.
Девчонка, когда Харальд снова накрыл ртом её грудь, и целовать начал так же тяжко, как до этого губы — вскинулась. Вздохнула судорожно, и легкие ладони поползли по его плечам. Не прижимая и не отталкивая.
Просто гладя.
А он, решив, что пришло и его время, двинулся между худыми бедрами Добавы. Глянул в синие глаза, примериваясь — и медленно потянул её вниз, насаживая на свою плоть.
На этот раз в отблесках костра, танцующих в глазах девчонки, отразился лишь он.
И Харальд был этому рад.
За каменными стенами пещеры тяжко грохотал шторм. За ударом налетавшей волны тут же следовал другой. Он вдруг поймал себя на том, что хватка его рук заставляет Добаву двигаться в такт грохоту снаружи. Поднимаясь и опускаясь на его копье, тугими рывками входящее в её тело…
***
В то клятое утро Красава проснулась поздно, как привыкла ещё в отчем доме. Зевнула, потянувшись под покрывалом. Обвела хозяйским взглядом опочивальню — почитай, уже её собственную.
Горели на полках два светильника. На громадных сундуках извивались змеями медные накладки, сплетаясь в непонятные чужанские узоры.
Все эти сундуки Красава уже проверила — и знала, что один из них, запертый на замок, был непомерно тяжел. С места не сдвинуть, словно его железяками набили.
Красава, как только уверилась в неподъемности сундука, сразу поняла — вот где уборы золотые запрятаны!
Правда, дарить ей хоть один ярл Харальд пока не торопился. Но и так ясно, что украшенья в опочивальне он держал не для себя. Сам ярл носил лишь ремень с чернеными бляхами. И близок, близок тот день, когда она пройдется по двору, надев по нескольку зарукавий (браслетов) на каждую руку. В поясе, утыканном самоцветами, с брошью на каждом плече, с перстнями на каждом пальце…
Пройдется, дай только срок!
Красава и дальше бы лежала, грезя об украшениях. Но тут в опочивальню без стука влетел белоголовый старик. Она, решив поначалу, что это ярл Харальд, вскинулась ему навстречу.
Даже покрывало, соскользнувшее с высокой обнаженной груди, не придержала.
Белоголовый в ответ глянул холодно, и каркнул что-то непонятное. Потом, отвернувшись, уставился на стену.
Однако из опочивальни не вышел.
Может, ярл старого дурня за мной прислал, подумала Красава. Отвести к нему — скажем, в баню, спину потереть… а то уж сколько вместе, а мыться ходят по отдельности. Нехорошо.