Но если Забавка-подлюка не сыщется, значит, уже сидит в опочивальне у ярла Харальда. Уже поджидает его там. А может, и милуется с ним, тварь этакая…
Однако в рабском доме Забавки не оказалось. Даже щенок её нигде не тявкал!
Черные мысли навалились, сводя с ума. Красава ринулась к главному дому. А там влетела в ярлову опочивальню.
Внутри какая-то рабыня застилала кровать свежими покрывалами. Влажно поблескивали каменные плиты пола. Тянуло запахом цветущих трав, щелоком, мокрой шерстью…
Словно покой мыли, да с пристрастием.
И Красава, сразу обессилев, медленно вышла с хозяйской половины. Пошла бродить по поместью, ещё надеясь наткнуться на гадину Забавку.
Чуть погодя за ней увязался какой-то чужанин. Совсем молоденький, но уже вытянувшийся в длину, долговязый. У бедра его висел короткий меч в обшарпанных деревянных ножнах, на тощих предплечьях, оголенных по обычаю чужан, красовался лишь один железный браслет — на правой руке.
Похоже, рабыня из опочивальни наговорила что-то белоголовому. А тот приставил охрану…
И сколько Красава не ходила по поместью, тощий чужанин таскался следом. В десятке шагов, ближе не подходил.
К вечеру она, не выдержав, снова ворвалась на хозяйскую половину. Сразу кинулась к опочивальне ярла.
За спиной у неё гремели частые шаги. Но Красава все-таки успела — и дверь в покой ярла распахнула прежде, чем молодой парнишка её настиг.
Внутри никого не оказалось. Даже светильники не горели.
Чужанин, грубо ухватив её поперек тела, потащил на двор.
***
Шторм стих только под утро. Когда Харальд проснулся, снаружи было тихо. Он, не открывая глаз, потянулся, двинув одной рукой. Прислушался.
Под боком едва слышно сопела Добава. Уткнулась головой в его плечо и пригрелась, закутавшись в покрывала.
А снаружи кто-то медленно печатал шаги по галечнику. Раз, другой, третий…
Харальд встал, пытаясь припомнить, куда он швырнул одежду с кинжалом, раздеваясь. Угли костра давно прогорели и потухли, в пещере было темно.
Только впереди на темноту накладывался сероватый лоскут — небо, затянутое тучами, успело посветлеть перед зарей.
Там, на берегу, кто-то подбросил камешек, звонко цокнувший по галечнику.
И Харальд, плюнув на все, двинулся к выходу из пещеры без одежды и без оружия. На ходу ощущая, как внутри что-то начинает звенеть и губы растягиваются в нехорошем оскале. Как наполняется тело ощущением злого, ярого веселья, туманящего голову предвкушением крови. Как оживает в нем берсерк…