Мама всплеснула руками, страдальчески закусив губу – да, облагороженная внешне дочь, увы и ах, внутри осталась прежней, – но развить дискуссию не получилось: прибыла драгоценная тетушка Кристаш в сопровождении своего сына. И родительница, невесть за какие прегрешения наказанная таким вот неправильным ребенком, обреченно махнула рукой и поспешила навстречу гостям.
Они ждали в гостиной, и я замешкалась на лестнице, собираясь с духом.
Тетушка Кристаш, она же блистательная Кристаб[э]лль [А]лнор, на самом деле была троюродной папиной сестрой. Род ее мужа по древности не уступал нашему, а по богатству так и вовсе многократно превосходил, как и по количеству и качеству связей. Одаренная, красивая, яркая, она неизменно привлекала внимание и умело этим пользовалась. Ей принадлежал популярный в столице поэтический салон, она поддерживала охваченных огнем вдохновения личностей – и не только морально, – и в общем, как говорил папа, знала все обо всех. То есть он говорил немного иначе и не при нас с Эми, но сути это не меняет. Ничего удивительного, что именно ей доверили составить список достойных девиц.
Тетушка, стройная, высокая, разрумянившаяся от мороза, сияла, словно гирлянда на праздничной ели. В забранных в сложную прическу темных волосах не было ни единой ниточки седины, живые блестящие глаза обрамляли невероятно густые и длинные ресницы, а скрытое белоснежной шубкой платье наверняка вышло из-под иглы самого модного в этом сезоне портного. Т[э]ймас, ее младший сын, удивительно похожий на мать, возвышался за ней, как гора, такой же хмурый и неприступный.
Он поднял голову и окинул меня подозрительным взглядом. Я ответила широкой – аж скулы свело – улыбкой. Подобными сестра сияла часто и непринужденно, а у меня глаз уже на второй секунде задергался. Тэймас же ничего не заметил, привычно скривился и отвел глаза. Сказать по правде, виделись мы не так уж часто, да и особой наблюдательностью он никогда не отличался и легко мог куснуть положенную ему в тарелку лягушку вместо котлеты (проверено!), но мне все равно стало немного легче, и я даже приободрилась перед вторым испытанием.
Испытанием тетушкой.
– Мая, детка! – воскликнула она, едва я спустилась с лестницы, и заключила меня в крепкие, благоухающие нарциссами объятия.
Мая. Так тетушка, во избежание недоразумений, называла и меня, и сестру с самого раннего детства, когда нас еще можно было легко перепутать. Признаться, родители порой тоже этим грешили...