Кажется, хрустальная мечта близняшки только что разбилась на мелкие осколки. Не собрать, не склеить. Даже у меня сердце сжалось и на глазах слезы выступили. На пару мгновений.
Эми было, безусловно, жаль. Но какая-то часть меня – самая здравомыслящая, наличие которой нередко ввергало маму в шок и расстраивало сестричку, – упрямо нашептывала, что все к лучшему. Зачем Эми падкий на женское внимание тип? Что мы, кого получше не найдем? Вон сколько желающих у дома околачивается, если надо – отловим и собственные смотрины организуем. Правильные, на которых женихи будут бороться за благосклонность прекрасной девы, а не наоборот.
Все это я высказала глотающей слезы сестре, когда мама пошла провожать аста Дакта, помимо указаний лежать и не двигаться оставившего на столике целую армию пузатых пузырьков с лечебными настойками. Самыми обычными, без капли магии, хотя сестричка и уверяла его, что случай как раз-таки крайний, вопрос жизни и смерти, и стоит риска. Видимо, и правда головой сильно ударилась, если в нее пришла такая дикая мысль.
– Не нужны мне эти женихи, – прорыдала Эми в уже насквозь мокрый носовой платок. – Я Эйвера люблю!
– Да ты его даже не знаешь толком! – возмутилась я. – И видела-то вживую не больше пары раз!
Я вот вообще не видела, хотя он вроде как учился в нашем университете. Хотя скорее уж числился.
– Больше, – сверкнула припухшими глазами она и приложила ладонь к груди. – А сердцу не нужны знания, ему нужны чувства!
Захотелось постучать головой о стену. Сестричкиной, естественно, моя в таких отчаянных мерах пока что не нуждалась. Останавливало лишь то, что Эми уже постучалась... и ни к чему хорошему это не привело.
– В любом случае, выбора нет, – вздохнула я. – Даже если ты сбежишь, рискуя навсегда охрометь, сомневаюсь, что твой бесценный Эйвер польстится на невесту с загипсованной ногой и перебинтованной головой.
Про синяки под глазами я тактично умолчала. Меньше знает – быстрее успокоится.
И вдруг Эми прекратила рыдать. Всхлипнула, шмыгнула заложенным носом и внимательно так, с нехорошим интересом, уставилась на меня.
– Вообще-то, – протянула задумчиво, – выбор есть...
– Нет! – выставив перед собой руки, попятилась я. – Ни за что!
Ей и пояснять ничего не пришлось – все было написано на лице.
– Но почему?! – аж подпрыгнула она на кровати и зашипела от боли в потревоженном теле. – Это и правда вопрос жизни и смерти!