— Райга... райга... райга...
Отпихнув её ногой как вещь, ненужную и неопасную, он подходит ко мне и грубо, грязной рукой берёт меня за подбородок, задирает голову и смотрит в глаза...
Он закрывает от меня свет, я не вижу его лица, совсем не вижу...
— Райга?
Я слышу вопрос в его голосе. Красивый голос, глубокий, бархатный...
— Райга?!
Я понимаю, что он злится, но мне так хорошо и безразлично в сером коконе...
Убийца резко толкает меня, и я падаю. Кажется, что где-то далеко, не у меня, течёт кровь из пореза... Это непонятно... Боль от удара и падения — совсем слабая, и я почти счастлива, что можно не выбираться из кокона.
Он хватает меня за волосы, коротко замахивается мечом и, после сильного рывка, я лечу на пол, а тёмная коса остаётся у него в руке и мне на лоб и щёки падают свободные короткие пряди... Щекотно...
Я неловко пытаюсь встать, но он резко бьёт меня ногой в бедро, и я снова испытываю тихую радость — боль где-то там, далеко, не со мной... Поблёскивает на прикроватном коврике обруч, слетевший с моей головы, впитывается в пыльный ворс кровь, что набежала из-под тела старухи.
В дверь клетушки заглядывает кто-то и окликает великана.
— Сабир, баруга крига... кайраг..
Убийца что-то отвечает, а я лежу, свернувшись калачиком, и испытываю полный покой, тёплый и уютный... Я ни за что не покину свой кокон...
Пришедший кивает на меня:
— Райга?
Ещё один резкий удар в бедро, и я забиваюсь в щель под койкой.
— Дагра!
И оба смеются... А я лежу под койкой и смотрю в стеклянные глаза мёртвой старухи...
ГЛАВА 3
Холодно... Мне всё время холодно и это то, к чему я не могу привыкнуть. Всё остальное не важно... Даже голод перестал мучать на третий или четвёртый день.
Дни я отсчитываю по лучам света, которые пробиваются в трюм сквозь щелястую палубу. Нас в трюме около двадцати человек и мужчин, и женщин. Некоторые прикованы к стенам за ногу на коротких цепях. Первое время, когда меня только кинули сюда, они все что-то хотели узнать, подползали, говорили на разных, но совершенно непонятных языках... Я тупо трясла головой, не понимая, чего от меня хотят эти страшные вонючие люди... Мой плащ и платье остались там, наверху, у убийцы, и я всё время мёрзну. Насиловать меня он не дал. Даже когда нас, меня и ещё двух мужчин, перевели на другой маленький корабль и меня окружили матросы. Тот корабль, на котором мы плыли раньше, горел... Матросов, снятых живыми с моего корабля, приковали. Остальные, раненые и убитые, устилавшие палубу, остались в огне. Сперва один из выживших пытался говорить со мной, но я не понимала... Да и не старалась понять. Это не мой мир и не моя жизнь.