Варда повернулся и, шагая как приговоренный к смерти, ушел в капитанскую каюту. Феано открыла рот, чтобы спросить, о чем речь; но тут же обо всем догадалась. Молодая женщина зажала рот рукой, чувствуя тошноту. Но она знала, что перед викингами нельзя показывать свою слабость.
Варда появился из каюты, таща какой-то мешок, будто неимоверную тяжесть. Он бросил мешок к ногам Эйрика и остановился, опустив голову.
Хевдинг с легкой усмешкой развязал мешок и достал оттуда черный воинский пояс, отделанный серебром и бирюзой. Пояс был перекручен и задубел, будто с него вовремя не отчистили кровь: похоже, он пришел в полную негодность. Эйрик поднял эту вещь над головой и показал своим людям: по толпе викингов пробежал ропот негодования.
«Не меньше двадцати у нас на борту, - лихорадочно подумала Феано. - А сколько еще осталось на драккаре?.. Господи, помоги!»
Эйрик тем временем обратился к своим людям. Он говорил по-гречески и раздельно, чтобы все собравшиеся его понимали.
- Братья мои и воины, будьте свидетелями. И вас, ромеи, я призываю в свидетели, - он обернулся к команде «Стратигиона». - Когда-то вы знали меня. Вам известно, кто я такой сейчас?
- Да, - Прокл ответил первым. - Да, известно, - нестройно подхватили остальные греки. Они следили за викингами со страхом и напряжением.
- Очень хорошо. Тогда да будет вам также известно, что этот человек, которого вы теперь называете своим господином, находясь в Херсонесе, нанял убийц, чтобы подло расправиться со мной. И он почти преуспел.
Эйрик больше не глядел на Варду, обращаясь к остальным. Но люди Романа Мелита при этом заявлении отступили от молодого хозяина, как от чумного.
- Я долго был при смерти, но врата Вальхаллы не открылись для меня. Еще не время. Однако я узнал, кто причинил мне это зло, и теперь я и мои люди здесь, чтобы призвать Варду Мартинака к ответу.
Он повернулся к Варде и смерил его взглядом. Патрикий из последних сил старался сохранить достоинство.
- Ни один ваш суд не признает его виновным, не так ли? Что вам слово какого-то варвара!
Вэринг улыбнулся: улыбка его больше походила на оскал.
- Я бы даже понял тебя, если бы ты напал на меня из-за угла сам. Но ведь ты даже не испугался, когда покупал за золото мою смерть. Ты попросту не пожелал марать об меня руки, не так ли?..