Павлуха боялся дышать — а ну как почуют псы. Тихо, очень тихо зарывался в снежный замет. Повезло ему до поры до времени — не учуяли.
Но и заметить, как воровато огляделся рыжебородый, как кинулся с сумой в сторону и сунул её внутрь поваленного трухлявого ствола березы, уже не было возможности. И только угасающий взгляд мертвого разбойника следил за тем, кому досталась его последняя добыча.
А потом послышались крики — набежали остальные преследователи. И уже до Павлухи дела никому не было — как же, самого Кистеня одолели! Разглядывали убитого, радовались. Эх, люди божьи… Только один спохватился, молитовку забормотал.
Холодно было в снегу по самые ноздри сидеть, ох холодно… Пока не утащили мертвого атамана, уложив на большие сосновые ветки, боялся Павлуха и нос высунуть. То и дело слышалось, что отыскали-таки его, углядели.
Но обошлось, затихло. Только тогда и выбрался, поплелся к заимке. Уже темно было — думал, не дойдет. Шел по звездам, тер обмороженные уши да озирался — не появятся ли волки. Чудом одним не закоченел по дороге.
Щербатый, как услышал, что Кистеня убили, перекрестился. Только и сказал, что всего двое их уцелело — Павлуха да ещё один, Васька-хромой. Вот она судьба — хромой ушел, а быстрый да верткий Кистень под пулю попал.
Да только судьба ли это? Следующей же ночью зарубил Щербатый топором обоих — и Павлуху, и Ваську. А после в лесу зарыл. Нет атамана, нет и шайки. А кубышка с награбленным добром — вот она, достанется тому, кто хитрее окажется.
***
На вокзал они хотели приехать заранее, но благие намерения вечно оборачиваются какой-нибудь ерундой. Конечно же, у отвозившего их Сашкиного отца, что-то забарахлило в машине, пришлось срочно садиться на троллейбус, который, кряхтя и стеная, тащился по улицам, словно катафалк. В итоге, Мика с Сашкой примчались на перрон за три минуты до отхода поезда, и первыми, кого они там увидели, были Регина и нежно обнимающий её сзади Дэн.
В такие минуты трудно сохранить безразличное выражение лица. Очень трудно. Мика так и не поняла, удалось ли ей это.
— Быстро в вагон, — увидев их, скомандовал Кайсаров и что-то пометил в блокноте, — наши места с шестнадцатого по двадцать восьмое.
Ах, вот как… Но ведь вчера ещё говорилось, что едет десять человек. Ещё двое — вот они, стоят в обнимку. А кто третий?