- Не уходите, пожалуйста! - обратилась она к охраннику. - Я больше не могу находиться в темноте!
Ее слова не только не остановили его, но придали ускорение:
- Чур меня, чур! - плевался он. - Я тебя не слушаю!
- Почему, что я сделала вам плохого? - пыталась докричаться до него Арина. - Я вижу вас впервые в жизни!
- Его сиятельство запретил слушать тебя! Я тебя не слушаю, совсем не слушаю! - вопил мужик, затыкая уши пальцами. А потом - чтобы еще и не видеть ее - закрыл глаза.
Его фонарь так остался стоять на каменном полу.
- Видимо, сегодня в психиатрическом отделении был день открытых дверей! - Арина прижалась пылающим лбом к холодным прутьям решетки. - Безумная тетка на улице... ненормальные охранники... теперь еще какой-то граф, который наверняка тоже не в ладу с собой. И одна я среди этого безумия...
При скудном свете фонаря она едва смогла разглядеть камеру, в которой находилась - каменные стены, покрытые грязью и слизью, стекающая по ним грязная вода, сколоченный кое-как деревянный лежак, затхлая солома под ногами. Под лежаком в соломе копошились самые настоящие мыши. Арина сглотнула вставший в горле кислый ком. Хорошо, что она не нащупала их руками или случайно не наступила...
Охранник продолжал торчать на месте с закрытыми глазами и заткнутыми ушами.
- Хотя бы скажите, что это за место! - крикнула Арина.
Бесполезно! Легче разговорить каменного истукана с острова Пасхи, чем этого болвана. Придется, видимо, ждать "его сиятельство" - какого-то там графа. Она была "знакома" только с одним графом - де ля Фер из "Трех мушкетеров".
Сидеть было невмоготу. Арина принялась ходить из угла в угол - десять шагов влево, десять шагов вправо, десять - до решетки. Ее начала бить крупная дрожь. Как поддержать себя, какие найти слова, чтобы не впасть в отчаяние, не упасть духом? Призыв "Соберись, тряпка!" сейчас точно не поможет.
Остановившись у решетки, Арина принялась вспоминать приятные моменты из своей жизни. Оказывается, их было не так уж мало. Но обычно вспоминаешь о них только изредка, когда попадаешь в такую беспросветную ситуацию. Какой она была дурой, что не ценила небо, солнце, шелест ветра в листве, полет стрижей над головой, плеск речных волн о берег. И как же сейчас ей не хватало всего этого! Впору кричать: "Свободу Юрию Деточкину", то есть Арине Васильковой!