Поначалу Элен просто покровительствовала мне, а потом мы сдружились по-настоящему. Думаю, ей не хватало в заранее расписанной на много-много лет вперед жизни приключений. Их я обеспечивала с лихвой, причем даже когда не намеревалась ничего такого делать. «Оно само!» – я с самым честным видом разводила руками (и попробовал бы кто-нибудь опровергнуть!), а Элеонор мягко улыбалась, самыми кончиками губ. Большего она себе дозволить не могла. Даже когда нас поймали в кабинете директрисы, в который я случайно нашла тайный лаз (считавшийся утерянным). Или когда я действительно вызвала призрака, вместо того, чтобы просто напугать глупых гусынь, что вечно вертели носом и поддевали меня из-за дешевой одежды (кто же знал, что зеркало окажется с подвохом!).
Элен никогда не пререкалась с наставницами, принимала наказания с достоинством, до которого мне было далеко, и не пыталась их избежать. Словом, вела себя так, что я завидовала белой завистью и всячески пыталась подражать. В ней чувствовалось то, что называют «порода», и череда многочисленных родовитых предков.
Мои предки были тоже родовиты (вроде как), но передали они мне что-то другое. Хотя если припомнить, что самый первый дворянин в моем роду вышел из «лесных братьев» (по-простому говоря, разбойников), а дворянство получил, когда спас по счастливой случайности короля, то придется самокритично признать – яблочко (в моем лице) упало не так далеко от яблоньки (моего прадеда).
Когда Элен закончила обучение в пансионе, я заскучала. Смертельно скучала целых два года, уже намеренно продолжая свои эскапады (особенно тайные вылазки в город) и совершенствуясь в них, пока ко мне не пришли с необычным предложением.
Так я познакомилась с графом фон Кравиц и с радостью ухнула в жизнь, намного более приятную, чем мне грозила после пансиона.
И тогда же я узнала, что моя душевная подружка Элеонор, баронесса фон Штопфф, на самом деле её высочество Элеонора, герцогиня Оройская. Ныне, после смерти брата – её величество Элеонора, королева Вестланда.
Стараясь не брякнуть фарфором, я поставила чашечку с королевским вензелем на блюдце (с ним же) и вздохнула:
– Элен, я все понимаю. Но неужели нельзя было сделать всё как-то… попроще?
Элеонор покосилась на меня, став на мгновение похожа на дикую необъезженную лошадь, готовую забить копытами любого, кто к ней подойдет. Свят-свят-свят, лишь бы не ляпнуть ничего подобного! Так что я просто натянуто улыбнулась в ответ.