Он отстранил от себя одного из подавальщиков, пытающегося промокнуть его пиджак салфеткой, и покинул веранду широким шагом.
- Господин, но… - молодой человек растерянно посмотрел на быстро удаляющегося колдуна, явно боясь и остановить его, и получить нагоняй от хозяина чайной, раз не умастил гостя.
Я проследила, как смятая газета плавно спикировала на пол, и тоже повернула голову в сторону исчезнувшего в недовольстве мужчины. Он спускался с веранды по небольшой лестницы, нетерпеливо размахивая серебряной тростью в левой руке. Сделал всего пару шагов по проспекту и исчез. Мне пришлось даже моргнуть. Никогда я прежде не видела столь чистого и молниеносного телепорта. Вот был человек, и вот его уже нет. А ведь он даже не приложил никаких усилий, чтобы открыть телепорт. Просто шел. И исчез. Невероятно. После него осталось только небольшое зеленоватое зарево, что быстро рассеялось, а еще до меня дошел очень яркий и резкий запах мяты.
- Госпожа, у вас все в порядке? - услышала я тонкий голосок рядом. Глянула на подавальщика и стала медленно возвращаться в свою реальность, в которой никто не исчезал в воздухе за секунду.
- Да, все хорошо, извините за беспокойство, - я успокаивающе улыбнулась. Хоть кто-то из виновников торжества ведь должен успокоить нервы юноши.
Но, на самом деле, у меня было не все хорошо. Прихватив с собой Хронику, я поспешила в Белый переулок, где оставила магический экипаж. Прогулка до фресок Темных времен подождет. Меня интересовала куда более насущная проблема - помолвка госпожи Розмари де Лерой. Я знала эту женщину, знала даже слишком хорошо. Вы сейчас подумали, что это какая-то кровная соперница, а Огюст - любовь всей моей жизни, да? По крайней мере, так обычно начинаются остросюжетные любовные романы…
Но нет, все обстояло намного прозаичнее. Ровно двадцать четыре года и одиннадцать месяцев назад Розмари де Лерой произвела на свет меня, Селину Ладье. И по каким-то неведомым мне причинам мать не сообщила своей дочери о столь волнительном событии, как помолвка. Сообщила всей ресторации Голдгравии и всей столице вместе взятой, ведь только ленивый не открывал Авьенской Хроники. Знали все! Но только не я!
Пока я доехала до дома, накрутила себя неимоверно. Почему мама не рассказала мне о помолвке? Почему я никогда не слышала имени никакого Огюста из ее уст? А ведь мама не отличалась особой скрытностью, скорее наоборот, порой даже излишней болтливостью. И уязвимостью. Да что там, мама - просто великовозрастный ребенок. А что, если ее заставили? Принудили? Обманули? Шантажировали? Одна идея была ужаснее другой.