- Какое же это нарушение, если Самюэль ничего не терял? - наивность в каждом слове.
- Он растратил свой трастовый фонд, мама.
- Сделал неправильные вложения… - воспротивилась она, сжимая дрожащие руки в кулаки. Верный признак подступающей истерики, еще один непременный пункт в ее новом расписании.
- Вывел средства семьи из нескольких прибыльных предприятий государственной важности, - заметила я, поднимаясь с места. И она подалась вперед, срываясь почти на крик:
- Это было дурное влияние друзей!
- …он спустил все деньги на ветер за карточным столом.
- Отголоски дедовской крови! – Решительная отмашка от правды, что колет в глаза. - Однако теперь…
- Теперь Самюэль пьет не просыхая и водит в свои комнаты подзаборную шваль! – сорвалась я на грубость. И она потонула в истеричном окрике, чудовищно редком для хрупкой блондинки, боявшейся когда-то повысить свой голос.
- Трианон, не смей меня перебивать! Ты Дега по крови и должна слушаться мать. – Заполучив все мое внимание, матушка выдохнула со свистом. Поправила выбившуюся из прически прядь, повернула кольца на пальцах, но вопреки ритуалам спокойствия вновь сорвалась на крик: - Самюэль готов взять ответственность за нас! И ты должна, должна вернуть ему это право!
Звон ее голоса отразился от оконных стекол, напугал кого-то в коридоре и возможно на улице, а я впервые за это утро ощутила боль. Именно боль. Колкое напоминание о недуге. О не выпитых лекарствах, оставшихся наверху и о первом спазме, что без промедления наступит. Здесь и сейчас. Я поспешила удалиться до того, как меня скрутит, ударит об пол и протащит через все круги персонального ада.
- Я тебя услышала, мама. Но нам нет смысла продолжать этот разговор. Ни ты, ни я не способны вернуть Самюэлю право на титул. Восстановить свое благородство в глазах короля он должен сам. На поле боя, на государственной службе или в торговых делах. – Я могла бы перечислить все пункты закона, но она меня решительно оборвала.
- Поступим проще! Поговори с его высочеством Герихом, заверь в своей беспомощности и готовности отдать титул настоящему наследнику.
«Настоящему», а не «первому». Какая ирония в игре ее слов.
- А если не выйдет? – вкрадчиво спросила я.
- Скажи, что умираешь!
Небо не рухнуло, меня не пронзило молнией и стены не начали движения по кругу, однако правда об истинности ее треволнений была не хуже удара, вышибающего дух. Последние силы. Возможно, самую жизнь. Не знаю, на каких остатках гордости я приняла эту правду, смогла устоять на ногах, даже ответить.