- Я сделаю как ты хочешь того.
- Когда?
Простой вопрос одним лишь тоном низвергал меня до уровня провинившейся прислуги. Нет сомнений, матушка ожидала незамедлительных действий, а не странной умиротворенности, что позволила сказать:
- Как только представится возможность.
То, что я сжимаю в руке медальон с пятилистником, заметила лишь поднявшись к себе, когда потянулась к настойкам и не сразу разжала сведенные судорогой пальцы. На ладони четким рисунком проступили очертания счастливого клевера и ободок кулона, напоминание о том, сколько времени есть и сколько нужно продержаться. Пять месяцев против двух. Если подумать, целая жизнь. И огромная удача, если вспомнить об обещанных ранее тридцати днях. Так стоит ли проводить их в унынии? Стоит ли очернять из-за ослепленной страхом матери, опустившего руки брата и общества, коему проще отречься от оступившихся, чем поддержать?
- Опять задумались. Вам пора уже выпить лекарства, - напомнила вошедшая в комнату Тоя. Позвякивая ведром с горящими углями она опустилась возле камина, намеренная растопить его на день.
Этот ритуал я наблюдала многие годы и могла по пунктам перечислить, что будет следовать за чем. Вначале она расчистив топку от пепла, насыплет готовые угли, кочергой соберет их в идеальный круг, личный знак Тои, и отступив на шаг, грациозным движением обрызгает его разжигайкой. И то, что совсем недавно тлело, вспыхнет огнем и будет до самого вечера поддерживать в комнате тепло.
Далее она поможет мне надеть повседневное синее платье с оторочкой из кружев, соберет мои волосы в строгий пучок, под заколку, по своему усмотрению, оставив свободной тонкую прядку у виска. Затем сопроводит меня в малый кабинет, распахнет тяжелые шторы, растопит камин, подаст графин чистой воды. А после в старый ход событий добавится новый, и до самого обеда Тоя будет водить посетителей, чьи имена я внесла в список на сегодня. Обед, несомненно, пройдет без мадам Дега, но со стойким чувством вины.
Оно не развеется ни после визита в банк, ни в ходе разговора с аукционистом, продающим антиквариат из утерянных нами поместий. И когда я под вечер прибуду в поместье, со стойким желанием застрелиться от усталости, цветущий жизнью Самюэль покинет свои комнаты в поисках развлечений, а матушка весь ужин будет оправдывать его отъезд. «Он устал в четырех стенах…», «Он не чувствует себя главным», «Мой мальчик давно мужчина и сам решает, как свой вечер провести», «Лежи на его плечах ответственность за нашу семью, он бы так не страдал!»