Брак любви не помеха! - страница 5

Шрифт
Интервал



Мой участок нельзя было назвать образцово-показательным. Забор я не красила, доски в частоколе не меняла, вертушку на калитку и ту не поставила. О яблонях и капустных грядках даже речи не шло, как и о клумбах, и вкопанных под березки скамейках, на которых полагалось неторопливо попивать чай из широко блюдца. Дрова, приготовленные на зиму, лежали у стены живописной кучей, а не рядками в дровянике. Дом смотрел на улицу пустым окном с запотевшим стеклом, а дверь сарая угрожающе поскрипывала на ветру. Будь сейчас зима, унылый двор прикрыл бы снег. Но в середине лета такой маскировки не было, потому земляные кучи и заросший сорняком огород таращились на меня с плохо скрываемым осуждением.
Я ввалилась в сени, повесила плащ на ржавый гвоздь и зашла в избу. Огромный черный кот запрыгнул на дубовый стол, стоявший вплотную к окну, уставился на меня зелеными блюдцами глаз и гнусаво завыл:
– Ну-у? Не взяли, да? Опять мала да неопытна для города?
– Выросла и возмужала! – с гордостью заявила я фамильяру, одновременно сгоняя его на подоконник.
Блит так разволновался, что запутался в собственных лапах и чуть не свалился на пол:
– Да ладно? Неужели позволила?
– Или просто Хелена у Верховной уже в печенках сидит, потому место и получила, – с сарказмом выпалил домовой, выныривая из-за печи и ловко накрывая на стол.
Я улыбнулась, села на лавку и сладко потянулась: эх, заживем! Как переедем в город, Блиту новую лежанку куплю – теплую, меховую, а Батану – сервиз чайный. А то домовой мне уже весь мозг проел: то посуды нет, то стены сохнут, то дрова закончились.
Домовому без крыши никак нельзя. Ему жизненно необходимо стирать, готовить и следить за сохранностью жилья. Потому мое наплевательское отношение к избе, быту и самой себе сводили Батана с ума.
Когда я в первый раз переступила порог, умирали оба: и Батан, и заброшенная лачуга. Не скажу, что с моим переездом стало лучше, но точно не хуже. Я несколько раз предлагала ему сменить хозяина, даже была готова сама найти новое жилье и помочь домовому с переездом, но он уперся, прошипел что-то о моей беспомощности и остался. А когда появился Блит, мы и вовсе стали одной семьей.
– Врешь!? – взревел кот, выпутавшись, наконец, из собственных лап и хвоста. – Неужели дала добро?
– Дала, – я схватила с блюдца горячий пирожок и рассмеялась, заметив, как довольно усмехнулся домовой. – Двадцать вос…двадцать семь дней, одно условие и – вуаля! – обряд и переезд.