– И, кстати, где ваши инструменты?
Вряд ли под этим словом подразумевалась печатная машинка.
– Инструменты?
– Инструменты, атрибуты или как там вы их называете, откуда мне знать!
Та-а-ак, становится все любопытнее и любопытнее.
– Боюсь, я не совсем понимаю…
– Эти ваши веники-тряпки-швабры-что-там-еще! – выпалил гадский гад, принявший меня, как только что выяснилось, за уборщицу. – В пыли цветы высаживать можно.
– Вот именно! – рявкнула я. – И как вы довели агентство до такого состояния?
Он клацнул зубами и округлил глаза. От восхищения моим командным тоном, надо полагать.
– Я довел?
– Вы, вы, – злорадно подтвердила я. – Кто же еще? Кстати, вы не представились.
– Теодор Стил, – ответил он машинально и тут же спохватился. – Да по какому праву…
– А вот по такому!
И я помахала у него перед носом предусмотрительно захваченными из дома бумагами. Он перехватил мое запястье – достаточно крепко, но не слишком сильно, чтобы не оставить синяков – и вчитался. И помрачнел.
– Значит, так, тьесса Доминика…
Чужое и пока что непривычное имя резануло по ушам, и я поспешила поправить:
– Ника.
– Простите?
– Обращайтесь ко мне Ника, раз уж нам придется вместе работать.
– Ни о какой работе вместе не может быть и речи, тьесса До… Ника. Забудьте. Я могу выкупить у вас вашу долю, если пожелаете.
Наверное, это был бы лучший вариант. Великолепный. Идеальный. Я бы избавилась от ненужной собственности, с которой понятия не имела, что мне делать, а взамен получила бы некую сумму. Нужную, да. И что делать с ней – о, я нашла бы множество вариантов. Но во мне взыграло упрямство, и я в тон Стилу ответила:
– Забудьте. Ни о какой выкупленной доле не может быть и речи.
И скрестила руки на груди. В бытность мою Вероникой Аркадьевной такая поза, подозреваю, смотрелась куда внушительнее: все-таки корпулентная дама с темно-каштановыми коротко стриженными волосами – это вам не хрупкая молоденькая блондиночка. И нежное личико Доминики с огромными зелеными глазами, точеным носиком и пухлыми алыми губами наводило скорее на мысли об ангелах или феечках, а не о суровой стерве-начальнице. И пусть в подчинении у меня имелось не так уж и много народу, но особый взгляд и командный тон были отрепетированы безукоризненно. Так что зрелище перед Стилом предстало то еще: феечка-стервоза. Да уж, умеем, любим, практикуем.