Группенфюрер фон Клюгенау мог, и кого-то другого отправить допросить. Того же оберфюрера Клинге, но ему нужен положительный результат допроса, а именно ответы на вопросы, а не труп. Штандартенфюрер фон Таубе показал себя за время службы, как самый лучший специалист в своём деле. Даже разрешил ситуацию с женой генерала Ивлева. Вспомнил группенфюрер, довольно улыбаясь нам. Так что с этим заданием такому офицеру, как фон Таубе, не составит труда справиться. Ещё прямой начальник Рихарда дал понять: если диверсант не захочет по-хорошему говорить, можно применить и допрос с пристрастием.
Получив все необходимые документы, и сопровождение из двух мотоциклов мы выехали из Витебска двадцать седьмого июля. Въехав на территорию Могилёвской области, я испытала неподдельный ужас. Нет, на нас не напали. Хотя могли бы. Наш маршрут пролегал и через леса.
После поимки диверсантов по деревням прошлись карательные батальоны. Их работу я и лицезрела. Вместо живописных пейзажей в окне машины, вдалеке высокими чёрными столбами к небу поднимался дым.
Подъезжая к одной деревне, я и вовсе приказала Курту остановиться. В свойственной мне манере, крикнула:
- Курт, тормози!
Машина резко встала, а я выскочила и Рихард тоже.
- Лизхен, поехали, — говорил он, идя за мной, — не надо на это смотреть.
Но, я шла вдоль дороги, в недоумении рассматривая обугленные печи домов. Это всё что осталось от деревни. Головешки, груда кирпичей и покосившиеся заборы. Ещё расстрелянные псы на цепях и сидящие коты возле этих руин из пепла. А воздух мне напоминал Сенно, когда за него бились. Такой же тяжёлый из-за копоти и дыма.
- Что здесь произошло? – спросила я Рихарда и тут же мои глаза зацепились за большущий обугленный сарай в конце деревни.
- Наверное, стычка с партизанами? – искусно соврал мой любовник.
Лгать он тоже умел, когда надо было. А в тот момент это просто было необходимо. Заметив куда я иду, Рихард схватил меня за руку и развернул к себе.
- Нам надо ехать! – уже нервничал фон Таубе, бегая своими небесно-голубыми глазами по моему побледневшему лицу.
Я ощутила, как кровь отхлынула от щёк, когда до моего ума стало доходить, что здесь произошло. Это не бои местного масштаба. Это уничтожение мирного населения. Вот что здесь произошло. Жителей деревни согнали в колхозный сарай и живьём сожгли.