- Пустяки, - отмахнулась от слов Кэтрин мисс Гормли. – В холле репетируют Рози и Ник, ты умрешь со скуки, слушая их безжизненные признания. Если там понадобишься ты, тебя кто-нибудь позовет.
- Я уйду, если ты не прекратишь болтать и крутиться, клянусь, я уйду!, - пригрозила Кэтрин, снова поднимая свой картон так, чтобы ей было удобно делать набросок и одновременно видеть Глорию. Она испортила уже четыре листа дорогой бумаги и очень сожалела об этом, но не могла признаться самоуверенной мисс Гормли, что жалеет потраченных денег. Все платья Глории казались сильнее поношенными, нежели туалеты самой мисс Хаддон, но и в них юная актриса выглядела более привлекательно, чем Кэтрин в своем самом новом наряде – подарке отца к рождеству.
Глория картинно поднесла ладонь ко лбу, должно быть, припомнив жест из какой-нибудь пьесы, и снова принялась перебирать стоявшие перед зеркалом пузырьки.
- Вот же она, роза! Торговец в Челвертоне утверждал, что эти духи привезены из самого Парижа! Хотя я ему ни на грош не верю!, - девушка открыла пузатый флакон, и на Кэтрин устремилось удушающее облако. – Как бы там ни было, этот аромат мне нравится! Жаль только, он скоро закончится…
- А мне больше всего понравилась фиалка, - тихо пробормотала Кэти, склоняясь над своей работой, но Глория ее услышала.
- Вот и прекрасно, я тебе ее дарю!, - воскликнула она.
- О, я вовсе не собиралась…, - Кэтрин смутилась – она ведь не выпрашивала подарок!
- Знаю, что не собиралась, только не пойму, ты и в самом деле такая скромница или притворяешься?, - рассмеялась Глория. – И все же, я подарю тебе эту фиалку. Мне она не нравится, а у тебя будет память обо мне, когда мы уедем из вашего Кромберри в какой-нибудь другой дрянной городишко! Не зря же ты перепортила столько бумаги, пытаясь нарисовать меня красивее, чем я есть на самом деле!
От необходимости отвечать на это заявление Кэтрин избавила матушка Глории, явившаяся в комнату дочери с каким-то узлом в руках.
- Ты опять донимаешь мисс Хаддон!, - казалось, голос миссис Ребекки Гормли появился в комнате раньше, чем она сама, с ее многочисленными кружевами и лентами. – Перестань кривляться перед зеркалом и зашей мое сливовое платье. Вечером я надену его, когда буду играть Леонору.
- Почему миссис Бартон не может зашить?, - с досадой ответила ей дочь. – Ты же знаешь, как я ненавижу шить, исколю все пальцы, и Лори Блантвилл опять будет надо мной смеяться!