Вот и сейчас он собирался превратить в очередной шедевр прошлогоднюю трагедию братьев Уорренби, лишь сократив количество погибших девушек и увенчав историю счастливым концом. Кэтрин сама слышала, как старик говорил об этом с мистером Лофтли, пытаясь выяснить подробности, которые ему не смогли сообщить в пабе.
Кэти была возмущена и расстроена, ей было горько думать, что гибель ее бедной подруги, мисс Морвейн, станет поводом для разыгрывания на сцене бездарной истории, то ли комедии, то ли трагедии. Но кто спрашивал ее мнения? В отместку Кэтрин изобразила мистера Робертса в своем альбоме в виде закутанного в рваный плащ скелета с пером и листком бумаги, останавливавшего на улице прохожих, чтобы записать их истории для своего театра, где играли такие же скелеты, как и он сам.
Театр смутно виднелся в отдалении, над скелетами возвышалась темная фигура в остроконечном колпаке – миссис Бартон. Труппа гостила в «Охотниках и свинье» уже вторую неделю, и Кэтрин, всего два дня, как вернувшаяся из Стоунфолла, успела наслушаться от горничных жалоб на старуху, третировавшую всех, кто по тем или иным причинам не мог избежать общения с ней.
Миссис Бартон приходилась родственницей семейству Гормли, чем, скорее всего, и объяснялась невозможность избавиться от нее, как бы ни мечтали об этом члены труппы. Насколько Кэтрин поняла из рассказа тетушки Мэриан, миссис Бартон была сестрой первой жены старого мистера Гормли, отца Гордона и Кристофера и той самой Синтии, которую родные никак не могли забыть, несмотря на то, что Синтия Гормли уже девятнадцать лет покоилась на кладбище Кромберри.
Мать Синтии, тоже, разумеется, актриса, умерла от болезни желудка спустя несколько лет после рождения дочери, и ее сестра оставила сцену бристольского театра, чтобы присоединиться к куда менее престижному «Пантеону» ради маленькой племянницы. Был ли Теодор Гормли ей благодарен, трудно сказать. Миссис Бартон помогала растить Синтию до тех пор, пока Теодор не женился вновь на дочери плотника, далекой от сцены, но умеющей создать домашний уют в условиях постоянных переездов с места на место. Эта женщина родила Теодору близнецов и не отказывалась заботиться о Синтии, но миссис Бартон не захотела покинуть «Пантеон». Лучше всего ей удавались роли сварливых старух, поскольку таковой она и была по сути, а кроме того, она прекрасно шила и мало-помалу прибрала к рукам весь театральный гардероб. Без нее уже не могли обойтись, и она так и осталась при театре, когда после смерти отца и сестры им занялись братья Гормли, чьим женам даже совместными усилиями так и не удалось избавиться от старухи.