Сванхильд отняла ладонь, прикоснулась к бревнам простенка. Сказала, серьезно глядя — и снова на его языке:
— Дом.
А следом она добавила уже вопросительно, вскидывая брови:
— Я приказываю?
Харальд прищурился, соображая. Хочет распоряжаться тут, в женском доме?
Ну да, он ведь сам ей сказал, что за женским домом присматривает жена ярла. А она почти его жена — без десяти дней.
— Приказывай, — с ухмылкой позволил Харальд.
И подумал — жаль, не увижу, что будет, если девчонка вдруг схлестнется с Рагнхильд. Та наверняка заправляет сейчас всем в женском доме. Как невеста Убби, как самая решительная, умная…
И способная на убийство.
Мысль пришла неожиданно. Харальд нахмурился. Конечно, Рагнхильд не посмеет сделать что-то, помня о своих сестрах.
И все же. В ней течет кровь конунгов, в её роду были одни воины. Ему ли не знать, на что способен человек с такой кровью — после вспышки ярости, в приступе гнева…
Сванхильд вдруг метнулась от простенка к кровати. Обошла его по кругу, собрала шитье, валявшееся на постели, перенесла на сундук.
Затем обернулась к нему.
И все мысли Харальда о Рагнхильд смыло как волной. Он уставился на Сванхильд, как четырнадцатилетний сопляк на первую в его жизни девку. Стоял, смотрел, как девчонка берется за подол, как тело её прогибается, пока платье ползет вверх. А следом за ним — исподняя рубаха…
Она шагнула от сундука, оставшись в одних коротких сапожках. Острые грудки раздвигали пряди русых волос, падавших с плеч. Подошла, не отводя от него взгляда, запрокинув белое лицо.
Полуоткрытые губы едва заметно шевелились, словно Сванхильд хотела что-то сказать — но не решалась.
Харальд стоял неподвижно. Не хотел спугнуть.
А тело ниже пояса знакомо наливалось тяжестью. И штаны уже топорщились.
Сванхильд взялась за его пояс, потянула, пытаясь справиться с тугой застежкой. Харальд не шевельнулся. Только облизал пересохшие губы.
…Застежку сверху прикрывали две бляхи, поставленные близко, почти впритык. Забава расстегнула её не сразу. Харальд втянул живот, тяжело дыхнув, и только тогда она смогла выдернуть конец ремня.
Бляхи, идущие сплошь, грозно звякнули, когда пояс повис у неё в руках.
Просто бросить пояс на пол, как это делал сам Харальд, Забава не решилась. Попятилась и уложила на сундук. Вернувшись, взялась за его рубаху.