- Буди капитана, - сказал один дежурный другому.
Три минуты спустя тот поднялся на мостик. Ему хватило одного взгляда.
- Машинное, подъем. Тревога. Подключить маневровые двигатели!
Уснувший было корабль просыпался. Прозвенел и прокатился по коридорам сигнал тревоги. Включилось освещение. Кто-то из пассажиров проснулся и высунул голову из каюты, любопытствуя, что происходит.
Тим встрепенулся, садясь на узкой койке:
- Мам, пап! Что там?
- Ложись, - мать шевельнулась в своем углу. – Спи.
- Но разве вы не слышали? – мальчик спустил ноги на пол. – Это сирена! Это ведь сирена, да?
- Я ничего не слышу, - проворчала мать. – Тихо. Разбудишь отца.
- Уже разбудил, - отозвался тот. – Ни минуты покоя нет от этого мальчишки! Ну, смотри у меня!
Тим проворно – пока не перехватили и силой не вернули на место – спрыгнул с койки и подбежал к двери. В тесной каюте это было сделать легче легкого – два шага, и он уже возле панели связи.
- А ну, назад! – рявкнул отец, кидаясь за ним. Но Тим уже нажал на кнопку, блокирующую дверь.
В этот момент корабль вздрогнул. Неслышно, но этот мягкий толчок ощутили все.
- Мам, что это? – проснулась Дара, садясь на своей койке и крепко прижимая к себе плюшевого шестилапа.
- Ложись хоть ты, - прикрикнула мать. – Это метеорит. В нас ударил метеорит.
- Ух, ты! – загорелся Тим. – Мам, пап, я пойду, гляну!
- Нет! – хором завопили оба родителя. – Вернись в постель…
И в это время тишину ночи расколол сигнал тревоги.
Дверь уже начала открываться и сигнал настиг ее на полпути. Сработала автоматика, блокируя входы и выходы, и дверь заклинило, оставив небольшую щель, в которую мальчик успел протиснуться прежде, чем отец поймал его за руку. Скрюченные пальцы лишь дернули за майку, едва не оторвав ее.
- Назад! – заорал отец. – Вернись, неслух!
- Пап, я быстро!
За спиной отца, в глубине их каюты, заплакала перепуганная Дара.
- Вернись! – закричал отец, пытаясь протиснуться в узкую щель.
Все существо Тима рвалось обратно – в спасительную темноту, к отцу и матери, но что-то толкало прочь.
- Я сейчас! – крикнул он, попятившись. – Я быстро!
Снова взревела сирена тревоги. Лампы под потолком замигали наперебой, устроив настоящую цветовую какофонию. Запертые в каютах люди колотили в двери, кричали изнутри. Но их крики и стук прервал равнодушный механический голос искина: