***
- А правду ли говорят, милорд, если будет позволено спросить, что королева вот-вот разродится от бремени?
- Точного дня не назову, Тамин, но, думаю, скоро!
- Вот уж будет радость! – даже спиной Костано чувствовал, как улыбается конюх.
Королева Анастасия давно, еще до осады Драгны и бегства в свой мир, облюбовала конюшню в качестве места для общения с простолюдинами. Слуги ее обожали, и не будь Матео столь щепетильным, ведунья Ида столь вероломной, а сестра короля – миледи Лиллей, столь горяча, то Настя могла бы стать величайшей из всех правительниц острова уже тогда. Легро вздохнул: воспоминания сегодня не отпускали. Плохой знак…
***
Женщина, рожающая каждый год одну за другой дочерей, тогда как у соседа барона уже трое крепких сыновей, а не четверо девок, не имела права на уважение, так считал отец. Так считали все его друзья, родственники и даже мужчины-слуги. Баронесса родила мальчиков, но Маруно к тому времени хватил унижений вдосталь и ежедневно напоминал жене о том, что она начала выполнять свой долг только после того, Как Легро вколотил понимание в бестолковую голову упрямой бабы. Коста же смотрела на мать, вышивающую у окна или кормящую грудью маленького брата, и сердце его наполнялось светом, мальчик чуть не плакал от красоты момента. Во времена, когда главным достоинством баронов были мускулы и крепкий удар, Далия Легро учила сына читать и писать, решала с ним задачи на сложение и вычитание, рассказывала о королях-драконах и древних дворянских родах, о славных рыцарях, спасающих прекрасных дам из грязных лап разбойников, о мореходах, плывущих на далёкие острова, где текут изумрудные реки и торчат из земли золотые горы.
Отец, когда был не пьян и не зол, давал сыну первые уроки воинского мастерства, подмечая в маленьком ребёнке задатки и способности. Он вложил в руки наследника первый лук, сделанный специально для Косты, и удовлетворенно хмыкал, когда мальчик после непродолжительных тренировок с легкостью начал попадать в мишени. Он заставлял сына таскать на плечах короткие бревна и забираться с ними на лестницы смотровой башни. Костано часто падал, расшибал коленки, но барон гневно приказывал начинать сначала и не останавливался, пока обессиленный сын попросту не ложился на холодные камни.
Старший Легро в пьяном раже посмел слегка оскорбить короля, давно посматривающего на крепкий замок, стоящий на границе с владениями береговых баронов, и вскоре, спровоцированный наемником, Маруно погиб в пьяной драке. Уже после смерти его обвинили в предательстве, а замок и земли корона забрала себе.