***
- Смотрите, милорд! – Тамин указывал в сторону небольшой рощицы, возле которой мирно паслись несколько лошадей, щипающих прошлогоднюю траву и первые ростки новой.
- Обойдём с подветренной стороны. Боюсь, как бы им свобода не ударила в головы.
Коста знал, о чём думали конюхи. Он – барон из древнего рода Легро, как простой слуга разыскивает в полях лошадей, не гнушаясь столь низменным занятием. Однако меч, висящий на боку, позволял конюшим надеяться на защиту в случае внезапного нападения. Лишних солдат у короля сейчас не было.
***
Да, Костано давно перестал плакать, но сейчас, взваливая на телегу истекающие кровью тела, размазывал слёзы по лицу. Если его поймают, то сразу повесят за убийство. Что тогда будет с матерью, сестрами и братишкой? И парень сжал зубы, волоча гружёную телегу к обрыву над морем. Путь предстоял неблизкий, наступала ночь, и ноги отказывались слушаться. Но Ворон Легро упрямо двигался вперёд.
Безучастно понаблюдав за тем, как мертвецы исчезают в пене набегающих на скалы волн, он опустился на землю, прислонился к колесу и сразу уснул. Тощий шакал – ночной воришка, настороженно нагнул голову и поднял переднюю лапу. Чуть поодаль стояли еще несколько животных, привлечённых острым запахом человеческой крови. Коста вскочил и осмотрелся, испугав серых падальщиков. Над морем занимался рассвет, а ему нужно успеть вернуться домой, отмыть себя и телегу от крови. Подросток раздумывал всего пару минут, а затем подхватил оглобли и направился по еле заметной тропе вниз, к более пологому берегу. Там он разделся, как смог, отстирал одежду и искупался в ледяной, парализующей мышцы воде...
***
-...воровали детей. – Тамину приходилось кричать, чтобы приятели смогли за стуком копыт и фырканьем лошадей расслышать его рассказ.
Вернувшийся в реальность барон переспросил:
- О чём ты толкуешь, бездельник?
- О ведунах, милорд! Всем известно, что они воруют детей, чтобы получить свежую кровь. Я слыхал, что они женятся между собой, оттого и злые такие!
Дружный хохот испугал небольшой табун, и лошади чуть не кинулись в другую сторону, однако мужчинам удалось вернуть их на прежнюю дорогу.
***
Мать ни о чем не спросила. Всю ночь она сидела возле мечущегося в лихорадке Грато и только под утро смежила веки. Сын старался не шуметь, чтобы измотанная Далия немного поспала. Костано склонился над кроваткой брата: малыш спал спокойно, дышал ровно, и юный барон облегчённо вздохнул. Неужели болезнь миновала? Материнская рука, свисавшая воль тела, была худой и почти прозрачной, и этот символ семейных бедствий заставил Легро выкинуть из головы совершённое убийство. Если цена за благополучие его родных – это смерть подонков, значит, он будет убивать подонков.