— Не по званию, а по сути? — тут же осведомился враг.
И правда всё слышит, гоблин проклятый!
Прот поднёс дудку к лягушачьему рту, дунул беззвучно. Трава у тропинки всколыхнулась и потянулась к Ванде, опутывая её гибкими плетями.
Жалкая попытка. Хватило короткого выплеска силы, чтобы отразить нападение. Лис тоже помог: пыхнул глазами, и длинные стебли посыпались на землю окаменелым хворостом.
Но не успели напарники порадоваться лёгкой победе, как протоплазма взметнулась штормовыми волнами и заплясала вокруг, перекрыв пути к отступлению — вот-вот проглотит, как акула плотвичку.
Ванда встала на одно колено, упёрлась ладонями в землю, и земля загудела, задрожала, не давая убийственной массе приблизиться. Лис прижался к бедру хозяйки, делясь с ней силой.
Глаза его вспыхивали без остановки, но с каждым разом всё слабее. Протоплазма, окаменев на секунду, отмирала, встряхивалась, как собака, и неумолимо ползла вперёд. Смертельное кольцо сужалось. Радужные валы вздымались ввысь, закрывая небо, нависали над головой тяжёлыми глыбами.
— Сдавайся, ведьма! — раздалось из-за протоплазменного барьера.
В ответ Ванда выкрикнула звонко и отчаянно:
— Ведьмы не сдаются!
"Хана нам", — Лис закрыл глаза, и в голове у Ванды зазвучала гордая песнь:
Врагу не сдаю-у-утся
Ни ведьма, ни кот —
Мяу!
Пощады никто не жела-ает!
Он был прав. Лучше пасть в бою, захватив с собой хотя бы одного зелёного супостата, чем отдать себя в лапы укротителям. Об этих нелюдях ходили такие слухи, что пересказывать страшно, а проверять на себе… Ищите других дураков!
Оставалось одно — пустить в ход секретное оружие.
Кинжал ведьмы годится не только для того, чтобы резать волосы. Он способен вобрать силу земли и направить туда, куда пожелает его владелица. А кинжал у Ванды был красивый. По клинку в виде лепестка птицемлечника вился чернёный орнамент, костяную рукоять украшали вкрапления перламутра. Ванда сжала её обеими руками, подняла кинжал высоко над головой и до упора вогнала в почву.
Полыхнула молния, стену протоплазмы разорвало, как ветхую тряпицу, по траве зазмеилась огненная трещина, и укротитель отшатнулся, широко распахнув жёлтые зенки.
А потом рвануло так, будто сам земной шар вывернулся наружу.
Ванду подбросило, пару раз перевернуло в воздухе и шмякнуло во что-то вязкое и булькающее. Конфетная жижа наполнила рот, просочилась в нос, сковала по рукам и ногам, затягивая в трясину, на дно, откуда нет возврата…