Оливии тоже время от времени нравился какой-нибудь бойкий мальчишка, но ни одно из этих увлечений не заставило ее хотя бы раз заплакать. Она посмеивалась над увлечениями сестры, и Шарлотта нередко готова была посмеяться вместе с ней, объясняя свою склонность отсутствием других развлечений и подходящих поклонников. Но это было так давно…
После замужества Оливии сестры общались не слишком часто, и она не знала, насколько успела повзрослеть ее сестра. Неужели все так серьезно, если уж их матушка решила отослать Шарлотту так далеко от дома?
Слуги занимались какими-то делами на своей половине или просто тихо беседовали на кухне, и в доме было на удивление тихо. Некоторое время леди Мартингейл сидела над недописанным письмом, затем вышла из-за стола и поднялась на второй этаж.
Молодая женщина сознавала, что совершает непростительный поступок, но удержаться от него было выше ее сил. Она толкнула дверь в спальню сестры, отчасти надеясь, что дверь окажется запертой, и ее плану не суждено исполниться, но Шарлотте и в голову не приходило запирать свою комнату. Если сама она после какой-нибудь детской ссоры могла пробраться в спальню Оливии, чтобы стянуть у сестры ожерелье из мелкого жемчуга или выбросить в окно книгу, которую та читала, Оливия никогда не совершала ничего подобного. Хотя это не означало, что ее обида оставалась неотмщенной. Просто Оливия действовала по-другому.
Сейчас же она постояла на пороге, прислушиваясь к тишине в доме, а затем призналась себе, что малодушно тянет время, и вошла в комнату.
На туалетном столике стояла лишь маленькая шкатулка Шарлотты, и в ней обнаружились только ее украшения. Оливия заглянула в два ящичка, но и там письма не оказалось. Сестра могла порвать или сжечь его, а могла носить с собой в крошечной сумочке, которую брала с собой на прогулку – если письмо было очень и очень важным.
Но леди Мартингейл сдалась не сразу. Она поискала на столике возле кровати, на каминной полке и, наконец, подняла подушки на сиденье, устроенном в оконной нише. Под одной из подушек и обнаружилось письмо. Оливия успела разглядеть почерк, когда передавала послание сестре, и сейчас не сомневалась, что ее находка – та самая.
Она присела тут же, отодвинув подушки, и без дальнейших колебаний и проволочек развернула письмо. Сперва она взглянула на подпись. «Твоя Розамунд». Выходит, Шарлотта не солгала, и письмо в самом деле было от подруги. Тогда что же так расстроило мисс Кенингтон?